Кто в армии служил, тот в цирке не смеется - [33]

Правда, говорили, что на Марсе мышь, то есть жизнь, есть!

Ну, по крайней мере, следы, похожие на мышиные, есть точно…

Неизвестная война

Начало

Расставаясь с гарнизонной гауптвахтой, Белозёров получил свой ремень и личные вещи, отобранные перед водворением его в одиночную камеру Начальник гауптвахты, увидев его, незаметно улыбнулся в усы, а потом строго спросил:

— Ну что, боец, ждать тебя ещё раз на «губу» или сам понял, как надо нести армейскую службу?

— Так точно, товарищ майор! Всё понял. В голове полный порядок, как в казарме перед приездом генерала. Буду нести службу в соответствии с уставом и никогда не буду обманывать армейское начальство. Разве что незначительные отклонения от уставного требования, но очень незначительные, — сказал Саня, тоже незаметно подмигнув майору, сразу выскочил в открытые ворота «губы», не дожидаясь реакции со стороны её начальника, который с опозданием погрозил указательным пальцем и, тихо хмыкнув в усы, медленно побрёл в свою «камеру».

Идти до части было совсем близко, и Белозёров выпросил у сопровождающего его прапора сигарету, которую быстро выкурил до прихода в часть. То ли сигарета была слишком крепкая, то ли это была реакция на

свежий воздух после душной камеры, но в кабинет к начальнику штаба Белозёров вошёл в состоянии человека, махнувшего без закуски бутылку водки. Заплетающимся языком он доложил:

— Товарищ подполковник! Сержант Бе. бе. белозёров прибыл с гарнизонной гауптвахты для дальнейшего прохождения служ. бы. бы. бы!

— Вы откуда его привели, прапорщик? Он же пьяный в стельку! Хотите, чтобы я его, но уже вместе с вами, на «губу» вернул? Что молчим?!

Побледневший прапорщик стал объяснять начальнику, что по пути следования они никуда не заходили и прямо с гауптвахты проследовали в расположение части. И что он только угостил сержанта, по его просьбе, одной сигаретой, оказавшейся, видимо, слишком крепкой. Понемногу и Саня пришёл в себя. Потом его, как две собаки, обнюхали шеф и прапор, так и не учуяв запаха спиртного. Инцидент наконец был исчерпан.

— Ладно, прапорщик, вы свободны, а ты, Белозёров, останься, есть разговор.

— Слушаюсь, товарищ подполковник!

Шеф кивком головы показал Белозёрову на стул и сам сел на своё место. После чего помолчал и закурил сигарету. Потом сказал:

— Не обижаешься на меня за гауптвахту?

— Никак нет! — заорал Саня, вскочив со стула и вытянувшись по стойке «смирно». — Даже Гагарин сидел на губе!

— Да не ори ты так, уши отвалятся, Гагарин. И садись. Плох тот солдат, что не сидел на «губе». Я, когда до военного училища срочную службу проходил, тоже сидел. Как-нибудь расскажу потом. Ты же сам меня благодарить будешь. Будет потом что на «гражданке» девчонкам рассказать да приврать друзьям! Но я тебя не за этим оставил. Принято решение послать группу военнослужащих в одну из дружественных нам стран. Не буду пока называть, в какую страну именно. Если дашь согласие, сам потом узнаешь. Это ненадолго, месяца на три. Мы посылаем людей и наше оборудование для поддержки какой-то крупной операции. Потом оборудование останется, а люди вернутся домой. Я был против твоей кандидатуры, но им срочно нужен человек с первой формой допуска к секретным документам, и не меньше. Всё у нас делается через «жо». Группа должна быть готова уже завтра, при всём желании мы не успеем оформить кого-то другого. Приказать не могу, потому что поедешь на «далёкие юга», а там, если попадёшь в плен и что-то скажешь по-русски, то самое малое, что тебе сделают, это отрежут яйца и засунут в рот. А иначе будут мучить, пока не умрёшь в страшных мучениях. Там с баранами гуманнее обращаются. Чик по горлу и всё. А с человеком нет. Так что, сынок, лучше в таком случае прикинуться местным военнопленным, глухонемым от полученной контузии. Тем более, у тебя такая внешность, что если пару дней не бриться, ты на этих ютах везде сойдёшь за своего. Смеюсь! Ну, так что ты мне ответишь?

— Я согласен, посмотрю мир. Интересно. Тем более, поможем товарищам, — бодро выпалил Белозёров.

— Балда ты малолетняя! Ладно, иди с Богом. Готовься, я дам соответствующие распоряжения. У меня детей нет и, видимо, уже не будет, а ты мне нравишься. Береги себя, сынок. Ну, топай! Удачи тебе.

Через день их наспех сформированную группу перебросили под Москву, где они готовились к «путешествию» ещё месяц, получая необходимые инструкции и навыки, а также штудируя и «полируя» необходимую для работы технику. Потом в один из дней их переодели в какую-то странную, «не нашу», военную форму с многочисленными карманами, загрузили на борт транспортного самолёта и, как говорится, по-тихому доставили куда надо. На месте они развернули свой узел связи и, не принимая присяги, стали солдатами иностранного государства. По ночам было видно, что где-то далеко сверкали, как зарницы, далёкие разрывы снарядов и доносился их приглушенный гул, который не прекращался и днём. Но на их участке было тихо. Шла обычная рутинная работа со своими малозначительными проблемами и небольшими праздниками. Вроде всё как дома. В общем, тепло, светло и мухи не кусают. Если бы ещё девчонок сюда и танцы, то новоявленным «легионерам» совсем было бы отлично. Но девчонок ни поблизости, ни «подальности» не было. Скука скучная-прескучная.