Кто убил Влада Листьева? - [19]

Феня — смышленый, ловкий, с высокими залысинами и гибкой фигурой танцора, выполнял при Хозяине роль чиновника для особых поручений.

— Хорошо выглядишь, Феня, — похвалил его Хозяин.

— Стараюсь.

— Значит так, Феня… Есть один авторитет из новоявленных, по кличке Глобус…

Феня напрягся, на лбу у него возникли вертикальные складки.

— Что-то слышал, Хозяин, но что конкретно — вспомнить не берусь.

— А и не надо впопыхах вспоминать, милок, — назидательно произнес Хозяин. Ты это дело обшурупь потщательнее, в тиши и покое, а потом действуй. Действуй так, чтобы ни один кремлевский полк перед тобой не устоял.

— Понял, Хозяин. — Феня не удержался, расплылся в улыбке. — Этого Глобуса надо того… — Он провел пальцем себе по шее. — Правильно я понял?

— Догадливый, — пробурчал Хозяин.

Комбинация, которую задумал Хозяин, была проста, как превращение воды в лед в холодную зимнюю пору: лишить Бейлиса крыши и самому стать его крышей. А Бейлис — один из самых близких к Владу людей, в дом к нему входит не спрашиваясь, дверь в кабинет открывает ногой. Попав под влияние, а точнее — под крышу Хозяина, он скажет Владу то, что надо. И заставит того действовать так, как надо.

Это был, пожалуй, самый короткий, самый прямой путь к достижению цели.

Можно было, конечно, вступить в переговоры с Глобусом, оттеснить его, но, во-первых, кто такой Глобус в сравнении с Хозяином, чтобы вступать с ним в переговоры, во-вторых — противно, а в-третьих — слишком длинная дорога. Времени на уговоры-переговоры будет ухлопано столько, что к этой поре и Россия, глядишь, уже начнет разваливаться. И так на ладан старуха дышит… Самое простое — убрать Глобуса. Как там любил говорить мудрый вождь и учитель товарищ Сталин? «Нет человека — нет проблемы»? Так?

Так вот, нет Глобуса, и нет проблемы.

Хозяин поднял глаза, увидел, что Феня еще находится в кабинете, стоит у косяка, подпирая плечом дверь.

— Ты еще здесь? — удивился Хозяин.

— Вы не дали отбоя, поэтому я и не ушел.

— Отбой, — устало произнес Хозяин. Феня исчез.

Хозяин поглядел в окно: голые черные ветки, украшенные такими же черными прозрачными сосульками, напоминали рисунок тюремной решетки, и это вызвало у Хозяина неприятные ассоциации. Взгляда в сторону он не отвел, только сжал в одну ровную линию губы.

Самая пора поехать куда-нибудь отдохнуть, погреться, искупаться в чистой голубой воде, поплавать с маской, поглазеть на диковинных тропических рыб. В глазах у Хозяина мелькнуло что-то расслабленное, вспыхнули маленькие огоньки и тут же погасли — он подавил в себе желание расслабляться.

Расслабляться нельзя, стоит только один раз впустую хлопнуть ртом, как свои же подопечные и съедят, не говоря уже о друзьях и соперниках — стрескают собратья по «перу» и не поморщатся. Горчичкой намажут, соусом польют и съедят.

— А чтобы этого не было — никакого расслабона, — проговорил Хозяин вслух, сгреб бумажки, лежавшие перед ним, в одну кучу и сунул в стол.

24

Дискотека у «ЛИС’Са» — место в Москве приметное. Кого тут только не встретишь! Иногда даже мелькнет лицо какой-нибудь киношной или эстрадной знаменитости, говорят, даже сам Жириновский захаживает… Впрочем, мало ли что говорят люди, язык-то — штука бескостная.

Глобус любил бывать здесь, он отдыхал здесь душой — нравился ему и главный зал, и комнатки, где можно было уединиться, и выпивка, подаваемая в барах, и модные раскованные девочки, которые сюда приходили.

В тот вечер Глобус приехал на дискотеку с двумя своими приятелями, Кизяком и Штырем. Оба были не только его приятелями, но и личными охранниками, Глобус им за это неплохо платил.

На дискотеке провели три часа. Выходили, когда Москва уже затихла, в домах были погашены окна, а дискотека продолжала греметь, сиять огнями, здесь бурлила жизнь, та самая жизнь, которую так любил Глобус.

Он обнял за плечи своих дружков-телохранителей.

— А что, братаны, не закатиться ли нам в какой-нибудь ночной кабак, не добавить ли еще граммов по сто пятьдесят чего-нибудь вкусного для лакировки? А?

«Братаны» были не против.

У выхода они задержались — увидели двух парней, взасос целующихся друг с другом. Один был напомажен, напудрен, накрашен — в этой паре он явно был девицей, второй, целуя, держал его за задницу. Не просто держал, а проминал ее пальцами, будто волейбольный мяч…

Глобус остановился, захохотал.

— Такого я еще не видал, — отхохотавшись, заявил он.

— Мы тоже, — дружно, в один голос произнесли охранники.

Парни, не обращая внимания на окружавших, продолжали целоваться. Глобус с интересом обошел их кругом, поцокал языком и, махнув рукой, двинулся на улицу.

— Отлакируем наши желудки и — по домам, — заявил он, вновь обхватил руками своих приятелей, повис на их плечах и вдруг почувствовал, как в лицо ему ударил жар.

Где-то далеко-далеко, в черном бездонном пространстве вспыхнула неяркая красновато-синяя звездочка, подмигнула Глобусу хитро, поманила к себе. Глобус, отзываясь на подмигивание, рванулся было вперед и в ту же секунду обвис на плечах приятелей.

Те ничего не поняли, как и сам Глобус, — он тоже ничего не понял из того, что произошло: приветливая красная звездочка вдруг отплюнулась тонким жалом, будто змея, и череп у Глобуса раскололся. Кизяк и Штырь по инерции шагнули вперед, а Глобус распластался на асфальте, задергал ногами.