Кто убил Влада Листьева? - [17]
Должность ему предложили такую, от которой отказываться было нельзя. Если откажешься — сам на себе поставишь крест и максимум на что можешь потом рассчитывать — на командование метлами да лопатами в какой-нибудь каптерке, в другие места путь уже будет закрыт. И не потому, что существовала, так сказать, жесткая государственная или партийная дисциплина, хотя и это тоже было, — существовали некие нормы, которые нельзя было нарушать. Нарушивший их делался своеобразным изгоем, человеком, которому обязательно надо показаться врачу-психиатру. Ну действительно, если человеку предлагают должность министра, а он начинает брезгливо морщить нос и махать руками: «Нет, нет, нет!» — как к нему после этого относиться?
В таких случаях относятся обычно как к больному. Так бы отнеслись и к Вельскому, если бы он отказался.
В результате Вельский очутился в Москве.
В первые месяцы он очень скучал. Ему казалось, что в Москве он обязательно задохнется, ему не хватало воздуха. Иногда ночью он просыпался от того, что нечем было дышать, в комнате плавает бензиновая копоть, смешанная с запахом горелой резины, горячего железа, расплавленной краски, еще чего-то, чему и названия не было. Лицо его было мокрым, и тогда он неслышно, на цыпочках, боясь разбудить жену, подбирался к открытой форточке, чтобы дохнуть немного свежего ночного духа. Вслушивался в ночные звуки, стирал ладонью пот со лба — свежего воздуха все равно не было, затем, устало махнув рукой, вновь забирался в постель. К утру надо было обязательно выспаться и иметь свежую голову.
После Урала, где даже и отношения между людьми были проще, честнее, добрее, чем в Москве, здесь все казалось иным.
Если Вельский шел по улице, то обязательно хотелось оглянуться — чудилось, что ему вот-вот кто-нибудь всадит сзади нож под лопатку. Это была Москва, ее жизнь, протекающая по формуле, рожденной, как потом понял Вельский, совсем недавно, в перестроечные — при Горбачеве — времена.
Старая Москва — в шестидесятые, в семидесятые, в восьмидесятые годы — была другой.
Как только по телевидению объявили о том, что убийцы Влада задержаны, Вельский огорченно покачал головой. Задержаны? Как бы не так! Убийства таких людей, как Влад, готовятся очень тщательно, и вот так, походя, на одном чихе, их не раскрывают. Попрыгунчи-ковы методы здесь не проходят.
И зачем так спешит, так торопится генеральный прокурор, Вельскому было непонятно. Генерального прокурора он знал, как говорится, постольку поскольку и не больше, только в той части деловых отношений, которые связывали руководителя отраслевого института с руководителем ведомства, имевшего титул больший, чем простой министр (генерального прокурора страны, старшего среди министров-силовиков, всегда негласно приравнивали к вице-премьеру правительства). Расстояние между директором института, однозвездного генерала, и генеральным прокурором, у которого по армейской иерархии этих звезд имелось в четыре раза больше, было таким, как от Земли до Венеры, поэтому Вельский относился к генеральному прокурору довольно настороженно. Старался к нему не приближаться и уж не дай Бог — попасть в его окружение… Вот уж действительно, живя в аду, не знаешь, как отвести душу, чтобы ее не захапал, не зажал в тисках кто-нибудь — дьявол или такой человек, как нынешний генеральный прокурор. Точнее, и.о. генерального прокурора. Вельский недобро усмехнулся.
И в человеческом плане, и в профессиональном их генеральный прокурор, извините, и.о. генерального прокурора был никем. И все-таки ошибки этого и.о. резали слух, глаза, мозг и вызывали ощущение досады.
Вельский пожаловался жене:
— Знаешь, временами мне так становится неприятно все, что происходит в нашей конторе, что хочется сменить работу.
— Терпи!
— Куда ни глянь — всюду одни спасители Отечества типа нашего генерального, только нет от них России спасения: думают они лишь о своем кармане да о том, как бы получше облизать задницу президенту… До всего остального им нет дела.
— Грубо как, Георгий.
— Это реалии, Лена, реалии нашей жизни, и голову от них, как страусу, не спрятать. Служить грешно, выслуживаться тошно. Противно все это. Устал я!
— Может быть, нам поехать отдохнуть?
— А что? — Вельский оживился. — Хорошая мысль! На Байкал. Рыбу на удочке половить, омулька на рожне отведать. А! — Он потер руки. — Чтобы не видеть всего этого, — кивнул на экран телевизора, — не видеть и не слышать. — В следующий миг лицо Вельского погасло, он вздохнул. — Только когда это еще будет… В июле, не раньше. А сейчас на дворе март.
Жена поспешила сменить тему разговора.
— Ну что, убийц Влада вроде бы поймали? Верно вещает ящик? — Телевизор она назвала модным словом.
Вельский не выдержал, усмехнулся.
— Это не убийцы Влада, это совсем другие люди. Просто наше ведомство расписалось в своей некомпетентности.
— А как же сообщения телевидения?
— Врет телевидение.
— А генеральный прокурор?
— И он врет. — Вельский не удержался и добавил: — Как сивый мерин. И верит в то, что говорит, — верит в собственное вранье. Тьфу! Настоящих убийц не поймали и, как мне кажется, вряд ли поймают.
Эта книга — честный и предельно откровенный рассказ известного российского юриста Юрия Скуратова о событиях, происходивших в стране и ее властных структурах на рубеже тысячелетий, о его работе на посту Генерального прокурора в то время, когда борьба за власть достигла своего апогея. Читатель узнает, куда исчез многомиллиардный кредит МВФ, в чем суть «Рашенгейта», как был ограблен «Аэрофлот» и о многом другом. В основе книги — конкретные факты, подлинные документы и собственные выводы автора.
Юрий Ильич Скуратов был Генеральным прокурором Российской Федерации в 1995 – 1999 гг. После финансового кризиса 17 августа 1998 года Юрий Скуратов начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в коррупции. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, другие «молодые реформаторы», а также дочери Бориса Ельцина.В начале 1999 года по указу Ельцина против Скуратова было возбуждено уголовное дело и в 2000 году он был отстранен от должности.В своей книге Ю.И.
Его жизнь была ровной, карьера — устойчивой: юридический институт, докторская диссертация, ответственная работа в ЦК КПСС, позже в центральном аппарате КГБ СССР. В сорок с небольшим он становится Генеральным прокурором Российской Федерации. Ему кажется, он все понял правильно: беспощадная борьба с преступностью, надзор за исполнением законов всеми — от президента до мелкого чиновника. Возникают и расследуются громкие дела: убийства Холодова, Листьева, дело «Мабетекса», казнокрадство, отмывание капиталов, взятки.
Юрий Ильич Скуратов был генеральным прокурором Российской Федерации в 1995 – 1999 гг В 1998 году по указанию Скуратова Генпрокуратура начала расследование громких коррупционных скандалов, связанных непосредственно с Кремлем. После этого Скуратова отрешили от должности и начали против него уголовное дело.В своей книге Юрий Скуратов рассказывает о событиях, происходивших в России на рубеже тысячелетий, в то время, когда борьба за власть достигла своего апогея. Кроме того, читатель узнает, куда исчез многомиллиардный кредит МВФ, в чем суть «Рашенгейта», как был ограблен «Аэрофлот» – и многом другом.
У безупречной супруги восходящего американского политического деятеля есть опасные тайны, которыми она готова поделиться с его избирателями.
Тайная политическая сделка под кодовым названием «Гильгамеш» идет не так в начале войны в Ираке. Один за другим люди, которые знают об этом, уничтожаются, за исключением двух: Али Хамсина, переводчика иракского правительства, который скрывается в Гуантанамо, и Джерри Тейт, агента британской разведки. Она находится в тюрьме за убийство. Спустя годы Али Хамсин говорит, что раскроет свои секреты, но только Джерри Тейт. Идеи дизайна обложки предложены в англоязычной версииПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:книга не вычитана!
Робота-судью невозможно подкупить, для него не играет роли человеческий фактор, жалость, сопереживание. Он знает лишь закон и действует в соответствии с ним. Как и робот-адвокат. Система исключает возможность ошибки. Залы судебных заседаний становятся полем боя искусственных интеллектов. Профессия юриста близится к исчезновению. Последние люди-адвокаты бесповоротно проигрывают конкуренции со стороны машин. Наиболее успешный из юристов, Лэндон Донован, понимает, что его жизни угрожает опасность. Он начинает опасную игру в надежде узнать истину: кто стоит за роботами…
Яну Лаврецкую преследует компания из девяти школьниц. Первая неприметная встреча в кафе закончилась зверским расчленением убитой девушки. На месте преступления убийца оставил окровавленный пистолет без отпечатков пальцев. Яна уговаривает своего напарника взять это дело, однако здесь все не так просто, как кажется. Яну одолевают воспоминания о прошлой жизни, проведенной в рабстве. Она думает, что убийца – это ее надзиратель, которому отец продал девушку на три года в период с 14 до 17 лет. Но так ли юная журналистка близка к разгадке тайны? Или все-таки убийца находится намного ближе, чем думает Лаврецкая?
Иногда для осознания надвигающейся беды достаточно открыть глаза и назвать вещи своими именами. Горькие слова – лекарство, сладкие слова – отрава, – гласит китайская пословица. Действие происходит в непростом настоящем и в зловещем будущем, которое вполне себе возможно. Если сидеть, сложа руки. Надеюсь, что эти горькие отчаянные рассказы станут своего рода прививкой для тех, кто способен думать. Или антидотом. И отравленных известными ядами в нашем стремительно наступающем будущем станет меньше. В оформлении обложки использованы личные фотографии.
В жизни автора, как и в любой остросюжетной книге, имеются незабываемые периоды, когда приходилось на себе испытать скачки адреналина и риска. Это и подтолкнуло его к написанию книг о таком чувстве, как инстинкт самосохранения. Данная книга не является первой в творчестве, и не является последней. По жанру её можно отнести к драме, где прослеживается трагическое переплетение человеческих судеб. К психологическому роману с раскрытием характеров героев, их трансформации и движений души. И несомненно к политическому детективу, ведь война — это всегда политика.