Кто-то мне должен деньги - [16]

Ну что, Роберт Митчум? Что теперь?

— Я хочу задать вам несколько вопросов и советую говорить мне правду,— сказала девушка.

— Конечно, я скажу вам правду,— заверил я.— Можете в этом не сомневаться.

Я понятия не имел, что она хотела узнать, но в любом случае был решительно настроен рассказать ей все.

— Во-первых,— начала она,— где Луиза?

— О Боже! — вырвалось у меня.

Совершенно неожиданно я будто бы снова очутился в том кабинете на автостоянке. Мне опять задавали вопросы, на которые я не мог ответить. Ради Господа, с меня хватит. Забыв, что любое резкое движение может испугать эту чокнутую и она выстрелит мне в голову, я развернулся на сиденье и на одном дыхании произнес:

— Дамочка, я не знаю, кто вы, но хоть это-то я знаю. Вы тоже не знаете, кто я, но думаете, что знаете, а от этого все запутывается к черту, потому что я — не он. Кто бы он ни был. Я — это я.

Она сидела на заднем сиденье, сжавшись в комок, держа маленький автоматический пистолет с перламутровой рукояткой близко у груди, и нацелен он был приблизительно на мой нос. В течение еще нескольких секунд она продолжала смотреть на меня, затем нахмурилась и спросила:

— Что?

— Я не знаю, где Луиза,— объяснил я.— Если вы имеете в виду жену Томми Маккея, то я не знаю, где она. А если речь идет о любой другой Луизе, то я вообще не знаю никакой другой Луизы.

— А что вы тогда делали в их квартире? — Она сказала это не так, будто нуждалась в ответе, а с торжеством человека, предъявившего неопровержимое доказательство своей правоты.

Я ответил:

— Искал Луизу.

— Зачем?

— Не ваше дело.

— Она убила его, вы знаете,— сказала она, как будто не услышав моей последней фразы. Вообще-то я произнес ее не подумав. Просто случайно вырвалось. С теми вчерашними бандитами я ни разу, ни на секунду не мог забыть об их пушках и угрозах, но, сидя в машине с этой девушкой, было трудно держать все это в голове. Она угрожала мне пистолетом и все такое прочее, но это было как-то неважно, не по-настоящему, как будто на самом деле мы занимались чем-то другим.

Однако, запоздало вспомнив о ее пистолете, я не сразу понял и смысл ее слов. Только через несколько секунд он дошел до меня, и я воскликнул:

— Вы хотите сказать — миссис Маккей? Она убила своего мужа?

— А вы хотите сказать, что вы этого не знаете? — Она ответила так ехидно, как будто на этот раз уличила меня уж совсем в явной лжи.

— Она вела себя не как убийца,— возразил я.— Я видел ее. Я нашел тело, знаете ли.

— Я знаю.— В ее голосе появились угрожающие нотки.

Я поспешно продолжил:

— И миссис Маккей вела себя совсем не как убийца. Вряд ли она могла так хорошо это разыграть.

— Это вы так говорите.

— Ну что ж,— сказал я.— Я там был.

Несмотря на пистолет, мне казалось возможным что-то втолковать этой девушке теперь, когда я повернулся к ней лицом.

— Получилось очень удобно, так ведь? — спросила она.— Ну, то, что вы там были.

— Не уверен,— возразил я.— Я думаю, это было совсем неудобно.

— Но вы же с Луизой могли лгать вместе, покрывать друг друга.

— Да бросьте! — Я чуть не застонал.— Я и Луиза? Я? Ради Бога, взгляните на меня! Вы хоть раз видели Луизу?

— Разумеется, видела,— ответила она.— Она моя невестка.

— Вы — сестра Томми?

— Я его единственный родной человек,— сказала она. Ее лицо дрогнуло, будто она сдерживала слезы.— Больше никого не осталось.— Кусая нижнюю губу, быстро моргая, девушка отвернулась к боковому окну. Казалось, она совсем забыла про пистолет.

Я не знаю, почему я это сделал. Полагаю, потому, что она в самом деле забыла про пистолет. И еще потому, что в каждом из нас есть что-то от Роберта Митчума, или, по крайней мере, желание быть Робертом Митчумом. Так или иначе, я попытался выхватить у нее пистолет.

— Ах! — вскрикнула она и подпрыгнула на метр.

В течение нескольких секунд пистолет держали четыре руки, и мы оба дергали его к себе, а потом он выстрелил.

В машине, все окна которой были закрыты, выстрел прозвучал как громовой раскат, отдавшийся неутихающим эхом. Это оказалось в десять раз хуже, чем та дурацкая шутка, когда какой-нибудь идиот хлопает надутым бумажным пакетом прямо у вас над ухом. А ведь вплоть до того момента я считал такой хлопок самым громким и самым отвратительным звуком в мире.

Что ж, я был неправ. Выстрел из пистолета в закрытой машине — это гораздо круче. Мы замерли примерно на полминуты, уставившись друг на друга, оба с открытыми ртами. Никто из нас был не в силах пошевелиться.

К счастью, я первым пришел в себя. Я вырвал пистолет из ее рук, направил его сначала на себя, потом на нее, и только потом сказал:

— Ну ладно. Ладно.

Она опустила и вновь подняла ресницы, очень медленно, как ожившая механическая кукла, и спросила тоненьким голоском:

— Вы не ранены?

Об этом я не подумал. Меня взволновал только шум, а тот факт, что вместе с шумом из этого дурацкого пистолета вылетела пуля, я как-то упустил из виду. Может, пуля и вправду застряла во мне? Я оглядел себя, не увидел ничего подозрительно красного, взглянул на нее, чтобы проверить: вдруг она умерла, а мы и не заметили, потом взглянул наверх и обнаружил пятно на потолке машины. Просто грязное пятно на обивке, дюйм или два в диаметре. Но если смотреть с близкого расстояния, то можно увидеть крошечную, как бы прожженную дырку в самом центре.