Кто сказал, что нет Бога? - [2]

И наконец, перевод Андрея Графова. Он религиозной традицией не связан и ориентируется исключительно на академические стандарты. Надо полагать, перевод РБО не вполне его удовлетворил, если он решил продолжить свой проект перевода Псалмов, начатый ещё в девяностые годы.

«Начальнику хора. Псалом Давида.

1. Сказал безумец в сердце своем: „Нет Бога“. Они развратились, совершили гнусные дела; нет делающего добро. 2. Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога».

Синодальный перевод

«1. Руководителю хора — от Давида. Сказал нечестивец в своем сердце: „Нет Бога“. Разрушали, совершали мерзости, клеветали — нет творящих добро. 2. Господь с небес вглядывается в сынов человеческих, высматривает, есть ли один разумный, ищущий Бога».

Александр Кац

«[Начальнику хора: псалом Давида]

Безумец думает: „Бога нет“.

Преступления людские — гадки, гнусны…

Никто не творит добра.

2. Господь взирает с небес на людей,

смотрит, есть ли мудрец, есть ли ищущий Бога?»

РБО

«1. Начальнику хора. [Песня] Давида.

Глупец сказал себе: «Бога нет!»

Развратились люди, мерзость творят,

     добра не делает никто.

2. Господь с небес взглянул на людей:

Есть ли среди них разумный?

     Хоть кто-нибудь ищет Бога?»

Андрей Графов

На первый взгляд, различий мало, и они представляются непринципиальными, однако же, как всегда в таких случаях, детали важны.

СТРУКТУРА ТЕКСТА, ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ

Для создателей Синодального перевода, равно как и для Александра Каца, переводимый текст обладает святостью, связывающей инициативу переводчика, перевод должен быть во всех отношениях воспроизведён как можно ближе к оригиналу — даже и в визуальном его представлении. В оригинале текст написан в подборку — вот и перевод надо в подборку. За одним мелким исключением. Всё-таки в Синодальном переводе преамбула «Начальнику хора. Псалом Давида» вынесена из общего корпуса. И в других переводах, кроме Александра Каца, то же самое. Кстати, в оригинале никакого «псалма» нет: ближе всего у Александра Каца и Андрея Графова.

Между тем и переводчик РБО, и Графов структурируют и ритмизируют текст, подчёркивая таким образом его поэтическую природу. В переводе РБО текст делится на смысловые блоки, у Графова гораздо более детально: на строфы.

Библейская поэзия, Графов об этом в своём предисловии говорит, построена в значительной мере на параллелизмах, Графов их визуализирует смещением параллельной строки вправо. Обнажает приём. Например: «Есть ли среди них разумный?» — и в параллель, со смещением: «Хоть кто-нибудь ищет Бога?»

В переводе РБО и Графова появляются восклицательные и вопросительные знаки, в двух других переводах отсутствующие. В переводе РБО есть и отточие. У Графова в других местах тоже есть. В оригинале, разумеется, ничего подобного: в оригинале вообще знаков препинания нет. Правда, у масоретов есть несколько десятков кантилляционных знаков — своего рода флажков, указывающих, в частности, на конец высказывания, но ничего соответствующего восклицательному и вопросительному знакам и отточию — нет.

Надо заметить, что структуризация текста и выставление знаков препинания — это, конечно, интерпретация. Да ведь и перевод, как бы переводчик ни стремился к объективности — интерпретация.

Ставя восклицательный знак в утверждении глупца, Графов подчёркивает вызов.

БИБЛЕЙСКИЕ КЛИШЕ

Первые два перевода дословно воспроизводят оригинал: «Сказал в сердце своем». По-русски выглядит своеобразной библейской поэзией, но в оригинале это обычное словесное клише, часто повторяющееся, ничего поэтического. «Сказать в сердце своем» значит сказать мысленно. Всего лишь. В «Толковой Библии» Лопухина (самом фундаментальном труде русской православной экзегезы Библии) содержание этого клише определяется несколько по-иному: «искренне верить, решить». В любом случае варианты перевода РБО и Графова вполне естественны: нейтральные, неокрашенные слова и выражения именно так и переводятся.

Но вот в еврейском ортодоксальном контексте такая трансформация была бы крайне нежелательна: за века вокруг любого слова и выражения вырос лес комментариев, и любая переводческая вольность способна сделать их нерелевантными. «Каждый или почти каждый стих или псалом имеет десятки простых смыслов, не говоря уже о намёках и толкованиях. И все они самые правильные, ибо донесены до нас аутентичной еврейской традицией» (Перевод А. Каца, «От издательства»). Более того, то же самое относится и к отдельным словосочетаниям, и к словам, и даже к буквам, из которых слова состоят.

Что касается конкретного места, то соответствующий комментарий рассматривает «сказал в сердце своем» вовсе не как клише. Из текста выносится следующий смысл: «Нечестивые во власти сердец. Праведные же властвуют своими сердцами».

Ещё одно словесное клише — «сыны человеческие» (бней-адам).

Два первых перевода, ориентированных на максимально возможное калькирование оригинала, это клише сохраняют. Два других от него отказываются, и действительно: «сыны человеческие» — просто люди.

Вопрос, как правильно переводить: сохранять клише или не сохранять — остаётся открытым. Сохранение клише доносит до нас словесное своеобразие оригинала. Кроме того, «сыны человеческие», равно как «сказал в сердце своем», стали уже неотъемлемой частью русской культуры. Однако же и у сторонников нового перевода есть понятные и убедительные резоны.