Кто репрессировал в 30-х: братья Берманы? Сталин? или... - [94]

Вышинский владел не только французским, английским и немецким, но и греческим и латинским языками, латинский даже преподавал, был потрясающим эрудитом; и многие историки и политические деятели считают Вышинского самым талантливым юристом в СССР в сталинский период.

Многих советских деятелей и, скорее всего, Сталина устраивало то, что в своей «научной» теории доказательств Вышинский утверждал, что виновность достаточно признать на основе признания обвиняемого, а этого можно было добиться гораздо быстрее и проще, чем многими сутками отчаянно искать доказательства виновности. Вышинский был прав в случае, когда обвиняемый без угрожающего психологического и физического воздействия, на основании внутренних переживаний или косвенных улик и показаний других лиц или, будучи уверен, что его преступление обязательно раскроют, давал признательные показания, как, например, позже это сделает М. Тухачевский и многие заговорщики. Но для следователей был большой соблазн быстро раскрыть преступление или «врага народа» простым способом — «расколоть», и «расколоть» даже не хитростью, а давлением вплоть до пыток. Это, кстати, и в нашем — 21 веке прекрасно продемонстрировали самые большие на планете «демократы» и «либералы» — США и Израиль, которые и в 21 веке работают по «научным» принципам Вышинского.

Рис. А.Я. Вышинский.

И в этом смысле, выдвигая на должность главного прокурора страны Андрея Вышинского, Сталин способствовал запуску в СССР с 1935 года очень опасного «упрощенного» кровавого механизма.

В самом начале своей карьеры главного прокурора страны в 1935 году Вышинский проявил немало добрых инициатив, в том числе и для социального примирения в стране. Вначале он потребовал пересмотра дел невинно репрессированных и высланных из Ленинграда по поводу убийства Кирова, и многие высланные ленинградцы, среди которых было много «старой» интеллигенции, бывшие дворяне и их дети, были реабилитированы и восстановлены в правах, вернулись в Ленинград.

17 июня 1935 года вышло постановление СНК и ЦИК «О порядке производства арестов», согласно которому аресты могли осуществлять только с согласия прокуратуры. Фактически Вышинский узурпировал это право для большего порядка, ибо кроме сотрудников НКВД с 1934 года могли давать санкции на арест секретари республик и краев типа Эйхе и различные комиссии.

А 26 июля 1935 года с участием Вышинского вышло постановление Политбюро «О снятии судимости с колхозников», по которому были восстановлены в правах более двухсот тысяч репрессированных колхозников. Затем Вышинский предложил пересмотреть закон о репрессиях от 7 августа 1932 года — «о трёх колосках», и добился отмены многих необоснованных приговоров. И к 1 марта 1936 года сняли судимость с 768989 человек, а до войны — более одного миллиона.

В преддверии войны, в-четвертых, Сталин решил усилить офицерский дух и статус офицеров в обществе — 23 сентября 1935 года вышло постановление ЦК и Совнаркома «О вводе персональных военных званий начальствующего состава РККА». Были восстановлены почти все «старые» звания царской армии; были также повышены оклады военным. 7 октября 1935 года новые звания были введены в НКВД, Гершель Ягода стал называться Генеральным комиссаром безопасности. А 20 ноября Блюхеру, Буденному, Ворошилову, Егорову, Тухачевскому было присвоено звание маршала.

Вводя звания, Сталин «убивал» сразу несколько «зайцев». Это был стимул к карьерному росту, а это, в свою очередь, усиливало армейскую дисциплину, противодействовало разложению офицерского состава и армии. Это был и жест-подарок военным, чтобы ублажить их самолюбие; и этим Сталин хотел удержать на своей стороне военных и подальше от Троцкого. Введение офицерских званий неизбежно усиливало патриотизм русских, напоминало об офицерских династиях и традициях в России, обращало внимание на богатую историю России и русского офицерства, устанавливало историческую связь.

По поводу возвращения «царских званий» у оппозиции был очередной повод объявить об «измене революции» и возврату к царизму. Поэтому можно вообразить состояние злопыхателей Сталина, когда в декабре 1935 года в Большом театре появилась группы казачьих старшин в яркой казачьей одежде. Уверен, кроме негодования, холодок пробежал по многим комиссарским спинам.

В аспекте этой же патриотической тенденции Сталина в следующем — 1936 году были освобождены из заключения русские историки С.Ф. Платонов, Ю.В. Готье и др.

Поэтому неудивительно, что сбежавший за границу сотрудник НКВД, предатель Игнатий Рейс, он же — Натан Порецкий, горячо убеждал западных политиков, что Сталин начал «предавать революцию», осуществлять контрреволюцию.

В плане подготовки к войне, в-пятых, которое может быть и — во-первых, внутри СССР необходимо было поддерживать высокие экономические показатели развития, мобилизации страны, необходимо было интенсивно создавать новые образцы современного мощного оружия. И этими вопросами Сталин был доволен — в 1935 году впервые за многие годы промышленное производство росло более быстрыми темпами, чем было запланировано, — был запланирован рост 16%, а по факту получился рост на 22,3%. Соответственно и росла мощь ВПК и армии — если к началу 1933 года в СССР было 3 тысячи танков, то в 1935 году — 7,5 танков.