Кто приручит тигра - [46]

— Конечно.

— Тогда конечно же приезжайте. У меня такое чувство, что он несколько подавлен сейчас. Возможно, ваше присутствие снимет напряжение.

Доминик подумала, не следует ли ей сказать доктору что-либо о том, какие отношения сложились у нее с Винсенте, но отказалась от этой мысли. Для Винсенте неприемлема будет сама мысль о том, что кто-то из посторонних посвящен в его личные дела.

После того, как она повесила трубку, Сальвадор спросил:

— Вы едете?

— Завтра, — кивнула она. — Вы отвезете меня?

Сальвадор пожал плечами.

— Конечно. Но я надеюсь, что вы не делаете ошибки.

— Я должна видеть его, — ответила она просто, и он кивнул.

Утром она тщательно оделась, выбрав прямой костюм, из ярко-синего шелка с белой отделкой. На короткой юбке спереди была складка-бантовка, жакет был широкий, с рукавами в три четверти. Она уложила косы короной и критически осмотрела свое отражение в зеркале. Вид у нее был холодный и отстраненный. Как бы она хотела суметь так держаться все время!

Дорога в Рио была настоящим приключением. Она еще не ездила в горах на машине, и крутые перевалы и глубокие пропасти отвлекли ее мысли от испытания, которое ее ожидало. А это будет испытание — невозможно было даже думать о том, какова будет реакция Винсенте на ее появление. Если он будет яростно недоволен ею, подумала она, то ей впору будет умереть.

Они приехали в Рио еще до полудня и сразу же направились в больницу. Это было большое современное здание, внутри все было белоснежным и безликим. Доминик подумалось, что в этих коридорах жизнь встречается со смертью, и от этого сознания ее бросило в дрожь. Ей никогда раньше не свойственны были подобные фантазии.

За столиком приемной сидел регистратор в белом, который сразу же позвонил доктору. Она попросила Сальвадора сопровождать ее, но, когда появился доктор и пригласил ее пройти в маленький кабинет у холла приемной, Сальвадор отстал, и Доминик вошла одна.

Доктор представился как Мануэль Веррес. Когда Доминик уселась, он объяснил, что ведет ее мужа. Специалист, который обработал его ожоги накануне вечером, и хирург, которому предстоит сделать пересадку кожи, сейчас заняты, а ему поручено познакомить ее с положением дел.

Доминик выслушала его объяснения. Винсенте вполне удовлетворительно оправился от шока, вызванного взрывом, и, хотя глаз его закрыт повязкой, щека оставлена на воздухе, что может оказаться для Доминик нелегким зрелищем.

— Он в палате интенсивной терапии, — продолжал доктор Веррес. — Это специальное пластмассовое сооружение, которое используется для такого рода случаев.

— Сколько он пробудет в больнице? — спросила Доминик.

— Хмм!… — Доктор Веррес взялся за подбородок. — Я не знаю точно. Четыре, может быть, пять недель. А позже он вернется для пластической операции.

— Она… она необходима? — чуть слышно спросила Доминик.

— Пластическая операция? Нет, не необходима! Но в случаях этого рода обычно к ней прибегают.

Доминик покачала головой.

— Столько операций, — пробормотала она почти про себя. — Столько лечения. Ах, доктор Веррес, мне можно его видеть? Доктор улыбнулся.

— Не вижу, почему бы и нет. Он знает, что вы приезжаете?

— По правде говоря, нет. Но специалист, с которым я разговаривала вчера вечером, решил, что мне хорошо бы приехать.

— Прекрасно. Пойдемте. Нам надо подняться в отдельную палату, где он сейчас лежит. Пойдемте же!

Сальвадор остался в приемной, а Доминик вошла в лифт и поднялась с доктором Верресом на четвертый этаж. Ее сердце отчаянно колотилось, от волнения ее подташнивало.

По коридору, выложенному белой плиткой, они прошли к дальней комнате, но прежде чем войти, зашли в кабинет палатной сестры. При виде доктора Верреса она улыбнулась. Он представил Доминик, и медсестра посмотрела на нее с беспокойством.

— Я не думаю, что ваш муж готов к вашей реакции на его раны, сеньора Сантос, — осторожно сказала она. — Ив настоящий момент у него посетительница.

У Доминик оборвалось сердце.

— Посетительница? — глухим эхом повторила она, гадая, кто бы это мог быть. Может, это София? Или даже Клаудиа? Или кто-то еще, кого она еще не встречала?

— Ну конечно же, — хладнокровно ответила медсестра Санчес. — Это сеньорита Сантос, сестра сеньора.

— Изабелла? — изумленно воскликнула Доминик. — Но я думала… Сестра кивнула.

— Вы думаете, что она послушница монастыря, не так ли?

— Ну да.

— Оказывается, мать-настоятельница дала ей специальное освобождение от обета, чтобы она могла посещать брата. В конце концов она ведь его единственная родственница, не считая вас.

Доминик густо покраснела. Она этого не знала. ОНА НЕ ЗНАЛА.

— Я… я, — растерянно начала она, но доктор Веррес вмешался:

— Возможно, как раз удачно, что сеньора Сантос войдет, когда там сеньорита Сантос, — предложил он. — В конце концов так это будет легче им обоим.

— Конечно. Это, наверное, неплохая мысль, — согласилась сестра Санчес. — Мне проводить вас, сеньора?

Доминик покачала головой.

— Нет. Нет, в этом нет нужды. Только… только покажите мне, где комната.

Палата была прямо по коридору, и, кивком поблагодарив медсестру и доктора Верреса, Доминик медленно пошла к двери. Потом решительно повернула ручку и вошла.