Кто приготовил испытания России? Мнение русской интеллигенции - [39]

Как-то так выходит, что авторы «Вех», начавши с очевидного намерения одеть русского мальчика в штаны, кончают рассуждениями и даже грешат словоупотреблением – «мальчика без штанов». В этом случае, как и в других, они в самих себе носят отрицаемое ими наследие прошлого, и обвинения против него обрушиваются на собственную их голову. Нам ответят, конечно, что бунт против культуры, учиняемый «Вехами», ведется во имя высшей культуры. Но ведь так всегда и оправдывали себя все «мальчики без штанов». В их «широкой натуре» никогда не умещались общечеловеческие начала культурности. В действительности же их протест против этих начал всегда кончался практическим обращением к «темным стихиям» нашего прошлого, противообщественным, противогосударственным и противокультурным. Культ прошлого – это тот путь, на который уже вступило одной ногой большинство авторов «Вех». Прилагая к ним их эпитет, мы могли бы тут тоже усмотреть интеллигентское «воровство».

Но пререкания на этой почве были бы совершенно бесполезны. Дело не в авторах «Вех», их побуждениях, их прошлом, настоящем и будущем. Дело в том, что они лишь совпали по настроению с тем довольно многочисленным кругом людей, у которых последние события отшибли память и создали непреодолимую потребность повернуться спиной ко всему, что истрепало их нервы, [отвернуться] от врагов, как и от друзей.

К этой части общества и к подрастающему поколению направлена моя попытка поставить вещи ногами вниз и связать вновь разорванные концы с началами. Я хотел бы сказать всем этим испугавшимся, уставшим, возненавидевшим, брезгующим и отчаявшимся: опомнитесь. Вспомните о долге и дисциплине, вспомните, что вы – только звено в цепи поколений, несущих ту культурную миссию, о которой говорил Тургенев. Не вами начинается это дело и не вами оно кончится.

Вернитесь же в ряды и станьте на ваше место. Нужно продолжать общую работу русской интеллигенции с той самой точки, на которой остановило ее политическое землетрясение, ничего не уступая врагам, ни от чего не отказываясь и твердо имея в виду цель, давно поставленную не нашим произволом и прихотью, а законами жизни.

Выбор России: «народный царь» или республика?

(из статьи «Республика или монархия?»)

Необходимость республики

Возможно ли, чтобы после революции Россия стала республикой, а не монархией? Нужно решать вопрос сейчас уже для того, чтобы русский народ знал, как кто об этом думает и кто с чем к нему идет. Вопрос-то решит, конечно, в правильном порядке, сам народ, и никто из республиканцев не думает связывать его волю. Связать ее хотят как раз те, кто теперь предлагает молчать о форме правления.

Но, говорят нам, в самой России об этом теперь не разговаривают. Весьма возможно: в России теперь вообще трудно разговаривать о чем бы то ни было, а особенно о подобных вещах. Оставшись слепой в этом вопросе, масса может перейти от безвольного приятия одного факта – большевистского строя – к такому же приятию какого-либо противоположного факта, вроде фашистской диктатуры, которую теперь так настойчиво советуют. Фашисты не боятся «предрешения». Должны и сторонники демократической, т. е. народной республики, говорить о вопросе и разъяснять его народным массам.

Республика есть, несомненно, лучший государственный строй для народов, достигающих достаточной ступени народного развития. Это не значит, что республика есть безусловно высший идеал, годный для всех времен и народов на всякой ступени их развития. Всякий политический строй имеет свои недостатки и несовершенства. Не бывает строя безусловно хорошего; всякий строй должен отвечать потребностям того человеческого общежития, для которого предназначается. Есть обширные земли где-нибудь в ледяной тундре или в песчаной степи, где трудно ожидать, чтобы население самостоятельно устроило себе республиканский строй. Бывали и длинные промежутки времени в истории каждой страны, когда население еще не доросло до республики.

Есть мечтатели, которые думают, что люди станут наконец такими совершенными, что не только республика, но и какое бы то ни было государство больше им уже не понадобится. Есть, напротив, люди, не верящие в возможность бесконечного совершенствования: они думают, что, достигнув той высоты, на которой республика является наиболее подходящей политической формой, народ неизбежно спустится с этой высоты и для него потребуются более упрощенные политические, формы, т. е. республика тоже уже не потребуется. Те и другие, мечтатели и скептики, однако, сойдутся в том, что бывает такая ступень в развитии народов, когда республика лучше всего отвечает их потребности.

На этом, быть может, можно примирить и тех, для кого республика есть высший и непререкаемый общественный идеал, – так сказать, символ их политической веры. Ведь и при взгляде на временное значение республики она все-таки остается формой, соответствующей высшей точке развития народного организма. А с другой стороны, если при развитии народа формы правления меняются, то тому же закону всего преходящего и временного подчиняется и форма монархии, хотя и у нее есть поклонники, тоже склонные считать ее высшей формой для всех времен, народов и ступеней развития.