Кто правит миром? - [96]
В многочисленных материалах и репортажах о конференции в Париже наиболее важными представляется пара фраз, похороненных в самом конце подробного анализа в New York Times: «Традиционно участники переговоров стремятся подписать правовое соглашение, которое, для придания ему законной силы, должны ратифицировать правительства стран-участников. Добиться этого в данном случае невозможно – из-за Соединенных Штатов. Договор умрет сразу по прибытии на Капитолийский холм, не получив требуемой поддержки двух третей депутатов в контролируемом республиканцами Сенате. Так что эти волюнтаристские планы выступают в роли обязательных решений, принимаемых наверху, а потом спускаемых вниз». И эти волюнтаристские планы гарантированно обречены на провал[564].
«Из-за Соединенных Штатов». Точнее, из-за Республиканской партии, которая сегодня становится реальной угрозой на пути к достойному выживанию человечества.
О выводах из этого пишет другая статья о Парижском соглашении, опубликованная в New York Times. В конце череды пространных восхвалений итогового документа автор материала отмечает, что созданная на конференции система «в очень значительной степени зависит от видения будущего мировыми лидерами, которым предстоит претворять эту политику в жизнь. В Соединенных Штатах каждый республиканский кандидат, выдвинувший свою кандидатуру на участие в президентских выборах 2016 года, либо обращался публично с вопросами к науке об изменениях климата, либо и вовсе ее отрицал, при этом выступая против политики, проводимой Обамой в данной сфере». Митч МакКоннелл, лидер республиканцев в Сенате, критикующий вопросы изменений климата, стоящие на повестке дня господина Обамы, заявил: «Перед тем как его международные партнеры хлопнут пробками шампанского, им не мешало бы вспомнить, что это недостижимая сделка, основанная на некоем внутреннем энергетическом плане, скорее всего незаконном, которую половина штатов уже постановили в судебном порядке отменить, да и Конгресс тоже проголосовал за отказ от нее»[565].
В последние четверть века, в ходе неолиберального периода, обе партии сместились вправо. Господствующие демократы сегодня – нечто неизмеримо большее, чем то, что когда-то называлось «умеренными республиканцами». Республиканская партия вообще выбилась из политического спектра и превратилась, по выражению Томаса Манна и Нормана Орнстейна, в «радикально настроенных бунтовщиков», практически забывших о том, что такое нормальная парламентская политика. С этим креном вправо приверженность Республиканской партии идеалам богатства и привилегий приобрела столь чрезвычайный характер, что они больше не могут привлекать на свою сторону избирателей, а потому вынуждены искать новый электорат, мобилизуя его на других площадках: христиан-евангелистов, дожидающихся Второго пришествия[566]; нативистов, страшащихся, что «они» отнимут «у нас» страну; непримиримых расистов[567]; обиженных, неправильно понимающих причины своих невзгод[568]; и им подобных, готовых стать жертвами демагогов и примкнуть к рядам радикально настроенных бунтовщиков.
В последние годы республиканский истеблишмент игнорировал мнение мобилизованного им электората. Но так продолжалось недолго. К концу 2015 года высокопоставленные республиканцы стали выражать опасения и тревогу по поводу своей неспособности слышать избирателя, когда республиканский электорат с его предпочтениями вышел из-под контроля.
Депутаты-республиканцы и кандидаты на участие в следующих президентских выборах в открытую выражали презрение к парижским дискуссиям, отказываясь даже присутствовать на заседаниях. Три кандидата, лидировавшие по опросам того времени – Дональд Трамп, Тед Круз и Бен Карсон, – встали на позиции своего электората, в значительной степени евангелистского: человек не оказывает влияния на глобальное потепление, если конечно же таковое вообще имеет место. Другие кандидаты отвергают действия правительства, направленные на решение данного вопроса. Сразу после того, как Обама в Париже заверил всех, что Соединенные Штаты будут в авангарде действий, предпринимаемых мировым сообществом, Конгресс, в котором преобладали республиканцы, проголосовал за отмену недавно одобренных правил Агентства по охране окружающей среды США, призванных снизить выбросы углекислого газа. Как писала пресса, это был «провокационный сигнал более чем ста мировым лидерам, что американский президент не пользуется стопроцентной поддержкой своего правительства в вопросе изменений климата», мягко говоря. Тем временем республиканец Ламар Смит, глава Комитета палаты представителей США по науке, космосу и технологиям, объявил собственный джихад правительственным ученым, осмеливающимся сообщать о фактах[569].
Посыл ясен. Американские граждане прямо у себя дома несут огромную ответственность.
В статье в New York Times, посвященной этой теме, говорится, что «две трети американцев выступают за то, чтобы Соединенные Штаты присоединились к международному соглашению, обязательному для всех его участников, с тем чтобы снизить выбросы парниковых газов». А пять из восьми полагают, что климат важнее экономики. Но это все не играет никакой роли. До общественного мнения никому нет дела. И этот факт, опять же, служит американцам очень серьезным посылом. Именно на них лежит задача починить вышедшую из строя политическую систему, при которой общественное мнение является маргинальным фактором. Отсутствие паритета между общественным мнением и политикой в данном случае оказывает значительное влияние на судьбы мира.
