Кто последний к маньяку? - [17]

«Ох, Славка, – подумала я, – бабник ты неисправимый…»

– А что произошло в казино? – попыталась я сдвинуть его со слишком уж личных воспоминаний об Ирэн Балацкой. Вернее, об ее художественном образе.

– А ничего не произошло. Евстафьев говорит, что увлекся игрой, ему в тот вечер везло крупно, он много выиграл. И всего-то на полчаса потерял ее из вида, забыл про нее. Он же игрок по натуре. И тут приходит даже не директор, а сам владелец казино, Феликс Закатнов, с которым они в близком знакомстве, не раз пили вместе и в бане парились, не скажешь – друг, но знают друг друга очень хорошо… Так вот, приходит Закатнов, который в игровом зале вообще никогда не появляется, а сам бледный, как смерть… И начинает оправдываться. Мол, кто-то позвонил администратору казино, попросил пригласить к телефону Ирэн Балацкую. Голос мужской, глуховатый, невыразительный. В казино это вообще-то не практикуется, но тут администратор решил пойти навстречу, поскольку мужчина сказал, что речь идет об информации, которую Ирэн ждет уже давно и которая очень важна для нее. Все, больше никто не слышал, о чем она говорила по телефону. Да она и не говорила. Сказала лишь два слова: вначале – «Слушаю», в конце – «Хорошо». И все. Через десять минут спустилась со второго этажа вниз и попросила охранника передать Евстафьеву, если он ее спросит, пока она не вернется, что она вышла подышать свежим воздухом, потому что у нее болит голова. «Впрочем, – добавила она, – я вернусь минут через десять».

– У нее что же, не было личной охраны? – удивленно спросила я.

– Когда она выезжала куда-то с Евстафьевым, она своего охранника оставляла дома. И в таких поездках пользовалась относительной свободой передвижения. В туалет, по крайней мере, одна ходила. Ее-то личный охранник ни на шаг не отпускал одну, даже до двери туалета провожал, а если в туалете было больше одной кабинки, извини за подробности, выгонял всех оттуда и никого не пускал, пока Ирэн справляла свои женские надобности. Ну вот и пошла вроде как в туалет, а сама, не сказав никому ни слова, – на улицу, на свидание со своим убийцей.

Славка вздохнул и замолчал. Он съел огромный кусок торта, залпом запил его холодным кофе, что вызвало у меня реакцию какой-то физиологической неприязни как к его действиям, так и к нему самому, и произнес финальную фразу своего безрадостного рассказа:

– Вот, собственно, и все, что нам известно по делу об убийстве Ирэн Балацкой…

ГЛАВА 9

Когда я выпроводила Киреева из своего дома, у меня еще оставалось полчаса до встречи с Евстафьевым. Мне нужно было за это время обдумать единственный вопрос – чего я хочу от этой встречи, какая именно информация, касающаяся Балацкой, меня интересует?

Самое сложное в расследовании серийных убийств – найти общую точку, в которой они соприкасаются. Нет, я имею в виду не способ убийства, который, как правило, одинаков, именно по этому признаку следствие и объединяет убийства в серию. Из правил всегда бывают исключения. Некоторые серии построены на случаях с разными способами убийства. Но объединяющий момент в них должен быть обязательно, иначе эти убийства не попали бы в одну серию.

Этот объединяющий момент интересовал меня больше всего. Потому что это был единственно возможный путь к разгадке этой мрачной истории. Почему именно Ирэн Балацкая была выбрана убийцей на этот раз? Говорить о случае здесь нельзя – она была специально вызвана из казино на улицу, именно ее пригласили к телефону. Тот, кто это сделал, знал, что она находится именно там, куда он звонил.

Если я пойму, что общего было между этими женщинами, я наполовину раскрою эти преступления. Составить окончательное впечатление о том, кто такая была Ирэн, поможет мне только Родион Афанасьевич Евстафьев, проживший с нею последний год.

Кроме того, нужно исключить и еще одну, не слишком оригинальную версию, смысл которой заключается в том, что Евстафьев сам заказал ее убийство. Для этого, правда, ему нужно было знать о способе убийства Латышевой и Нейбоур. Подделаться под почерк маньяка очень легко, нужно только знать этот почерк. И если Евстафьеву известно было, что на теле Латышевой и Нейбоур были характерные разрезы, словно визитная карточка представляющие убийцу, он вполне мог воспользоваться этой идеей.

В пользу такой версии аргументов, конечно, не много, но все же… Если серийное убийство характеризуют моменты, объединяющие его с остальными случаями из серии, то имитацию под серийное убийство выдают именно индивидуальные, только этому случаю присущие обстоятельства, противоречащие другим случаям.

Если в первых двух убийствах можно говорить о случайности выбора жертвы, поскольку в машине с Латышевой мог быть случайный попутчик, в подъезде дома Нейбоур убийца мог ждать и не ее, а вообще первую попавшуюся женщину – с этими двумя случаями нужно было еще выяснить, насколько велика доля случайности в смерти именно этих женщин, – с Балацкой такой вопрос отпадает совсем. Тут абсолютно никакой случайности нет.

Избирательность, проявленная убийцей в этом случае, факт очень важный для меня. Это, конечно, не доказательство, ни прямое, ни косвенное, это только намек, посылаемый мне самой ситуацией. Намек на то, в каком направлении мне двигаться. Я должна решить вопрос с классификацией этого преступления: авторское это «произведение» или имитация, оригинал или подделка?