Кто послал Блаватскую? - [13]
Вот с этого пункта и начать бы наш разговор. Если мы согласны в том, что личность есть самосознание, то вот тут бы и изложить теософские доводы, понуждающие их полагать, будто Бог не может осознавать Самого Себя и Свои действия…
Но теософы лишь бросают тезисы, подкрепляя их не аргументами и логикой, а безапелляционностью тона, да ссылкой на авторитеты. Самый мощный из них – Будда.
3. ВОИНСТВУЮЩИЙ БЕЗБОЖНИК ПО ИМЕНИ БУДДА
Теософы, как все другие секты нью-эйджеровского толка, говорят о том, что более всего они ценят буддизм и христианство. Примирить религии – это значит прежде всего соединить христианство с буддизмом.
Невозможность этого странного проекта видна из того, что буддизм – религия крайне своеобразная. Буддизм – религия атеистов. Но это нисколько не мешает Елене Рерих с совершенным своим согласием и восторгом переписывать антирелигиозные выпады Будды.
“Если бы Ишвара был творцом, то все живущие существа должны были бы молча подчиниться мощи сотворившего их. Если бы это было так, то каким образом явилась бы возможность применять добродетель?”[102].
Может быть, этот аргумент был убедителен применительно к Ишваре. Языческие боги вообще не очень озабочены соблюдением человеческих прав и свобод. Но Бог Библии самоосознанно останавливает истечение Своих энергий на пороге мира человека и ждет – согласится ли человек быть Его со-трудником. Величайшее проявление Власти – это умение ее отдавать, умерять; умение быть беззащитным перед несмышленышем-малышом. Власть по настоящему велика и неограниченна не тогда, когда она казнит, но тогда, когда она не боится милосердствовать…
“Если Ишвара — создатель, он действует или с намерением, или без намерения. Если он действует с намерением, он не может быть назван всесовершенным, ибо намерение необходимо означает, что нужно удовлетворить какую-то потребность, восполнить недостаток. Если же он действует без намерения, он должен быть подобен лунатику или грудному младенцу”[103].
Верно, и в греческой философии говорилось о том, что желание и стремление рождаются ощущением нехватки того, к чему стремится воля желающего… И если именно так понимать желания Бога – то Он действительно покажется испытывающим нехватку, а, значит, лишенным Полноты. Но ведь можно желать блага не себе самому, а другому. Бог христиан “всем желает спастися”, то есть приобщиться к Своей Полноте. Это бескорыстное желание, это дарение Себя, а не приобретение Себе. И потому христиане не видят оснований соглашаться с буддистским аргументом.
“Если печаль и радость, любовь и ненависть, возникающие во всех сознательных существах, — это дело Ишвары, то он сам должен быть способен на печаль и радость, любовь и ненависть, а если у него есть все это, то как можно сказать, что он совершенен?”[104].
Христианский ответ: “Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако же, как Он о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним; то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается: ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, что Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом – по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога - по несходству с Ним. Живя добродетельно – мы бываем Божиими, а делаясь злыми – становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то,что грехи наши не попускают Богу возсиять на нас. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение в грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть тоже, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения” (преп. Антоний Великий).
