Кто посеял ветер - [154]

Вместо ответа Марк нажал на кнопку пульта дистанционного управления. Только сейчас Пия с ужасом осознала, что за ошейник был надет на шею Фридерике Францен. Женщина вздрогнула и издала страшный хриплый крик, поскольку ее горло неожиданно пронзил разряд тока. Она делала глотательные движения, но не решалась пошевелить головой, из страха быть задушенной веревкой.

— «Телетакт», — пояснил Марк. — Рики использует его в собачьей школе. Мне эта штука всегда казалась ужасной, а Рики говорила, что она не причиняет собакам никакой боли.

— Прекрати, — сказала резко Пия.

— Нет, — отказался Марк и наконец посмотрел ей в глаза. Его нижняя губа слегка подрагивала. — Я всего лишь хочу знать правду. И в таком положении она больше не сможет мне лгать.

Заграждения перед домом, где Марк удерживал своих заложников, стояли уже на расстоянии пятисот метров. Зеваки, жители близлежащих домов и представители средств массовой информации толпились у ближайшего из них, охранявшегося угрюмыми полицейскими. По другую сторону заграждения стояли карета «Скорой помощи», пожарная машина, автобус спецназа, полицейские автомобили. У Боденштайна не оставалось времени для того, чтобы сначала завезти Аннику к Клазингу во Франкфурт. Ему становилось нехорошо при мысли, что придется оставить ее одну в автомобиле. Слишком велик был риск, что кто-нибудь узнает ее.

Он достал свое служебное удостоверение и в этот момент услышал, как кто-то произнес его имя.

— Добрый день, Кристоф, — поприветствовал Оливер друга Пии.

— Что там происходит? — спросил доктор Кристоф Зандер. Он заметно нервничал. — Почему это длится так долго? Где Пия?

— Не знаю, — ответил Боденштайн. — Я только что приехал. Все, что мне известно, — проводится операция по освобождению заложников.

— Это известно и мне, — грубовато сказал Зандер. — Я недавно говорил с Пией по телефону, и она уверяла меня, что ей никакая опасность не угрожает. Но я ее нигде не могу найти.

Боденштайн понял, что Зандер не знает о ее роли в этой операции. Вероятно, Пия не стала ему говорить об этом, поскольку знала, как он переживает, когда она оказывается в опасной ситуации — а уж более опасную ситуацию, нежели непосредственное общение с вооруженным преступником, захватившим заложников, трудно вообразить.

— Я узна́ю, — сказал он, испытывая некоторую неловкость. — Подожди меня здесь.

— Я не хочу ждать. Я хочу знать, где Пия, — настаивал Кристоф.

— Но я не могу… — начал было Оливер, однако нетерпеливый Зандер прервал его на полуслове:

— Конечно, можешь. Ну, так что?

Боденштайн вздохнул и дал полицейскому у заграждения знак пропустить его, хотя знал, насколько импульсивным может быть Кристоф Зандер. Боденштайн огляделся. На крышах близлежащих домов залегли снайперы, остальные спецназовцы расположились за кустами и автомобилями.

— Шеф! — От группы людей, стоявшей у приоткрытой двери автобуса, отделилась Катрин Фахингер и быстро приблизилась к нему. — Слава богу! Вы здесь!

— Что здесь происходит? — осведомился Боденштайн.

— Марк Тейссен удерживает в доме госпожу Францен и господина Теодоракиса в качестве заложников. У него имеется оружие, и он уже ранил одного из полицейских.

— Что он хочет?

— Ничего.

— Как так «ничего»? — Оливер нахмурился. — Должен же он выдвигать какие-то требования.

— Никаких требований он не выдвигал. Лишь захотел пообщаться с Пией.

Боденштайн услышал, как Зандер за его спиной с шумом втянул в себя воздух.

— Пия в доме? — ошеломленно спросил он, хотя ему уже и так все было ясно.

— Да. С ней все в порядке. У нее с собой микрофон, и мы слышим каждое слово, произносимое внутри дома.

— Я хочу поговорить с ней, — произнес Кристоф Зандер решительным тоном.

— Нет, нельзя, — возразил Боденштайн, предвидевший такое развитие событий. — Ты только отвлечешь ее. Это опасно.

— А сидеть в доме с вооруженным безумцем не опасно? — возмутился Зандер. Его глаза сверкали, руки в отчаянии сжимались в кулаки.

— Пия знает, что делает, — сказал Оливер.

— Да мне плевать! — крикнул взбешенный Кристоф.

— Прошу тебя. — Боденштайн положил руку ему на плечо. — Не теряй самообладания, этим ты никому не поможешь.

— Я не теряю самообладания. — Зандер стряхнул руку Боденштайна. — Я просто беспокоюсь. И у меня есть на это причина.

Поднявшись в автобус, Оливер кивнул Николя Энгель, Кему, Крёгеру и Остерманну. В задней части салона сидели родители Марка. Штефан Тейссен закрывал лицо руками, его жена беззвучно плакала. Рядом с ней сидел полицейский психолог и держал ее за руку.

— Пройдите сюда, Боденштайн, — тихо произнесла советник уголовной полиции. — Вам тоже будет интересно послушать.

Он занял место между ней и техником.

— … никогда не изучала космическую технику в Америке, —не очень отчетливо прозвучал плаксивый голос госпожи Францен из телефонной трубки. — И мои родители не богаты. Я никогда не получала в наследство много денег. Я… я говорила это только для того, чтобы… чтобы произвести впечатление на Яниса, и из тщеславия.

— Что это? — тихо спросил Боденштайн.

— Он заставляет их признаваться во лжи, — так же тихо ответила Энгель. — Госпожа Кирххоф должна снимать все это на видео. Это продолжается уже почти два часа. Речь, главным образом, идет о всевозможных мелочах — кто кого в чем обманул.