Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания - [4]

Утром 11 мая 2-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта Карпа Свиридова из состава 6-й гвардейской танковой армии получил задачу выдвинуться в город Пршибрам, где-то на 60 км от Праги в юго-западном направлении, чтобы там вступить в бой после Победы^{6}.

Как известно 9 июня 45-го были учреждены не только медали за освобождение городов, но и за их взятие^{7}. То есть одни города Советская армия брала, а другие освобождала. В этом плане любопытно рассуждение К. Смирнова в статье «Почему Советская армия Будапешт взяла, а Варшаву освободила?»: «Не так давно я разглядывал альбом с советскими орденами и медалями…

…И обратил внимание на одно странное обстоятельство: судя по названию медалей, Берлин, Вену, Будапешт, Кенигсберг наши войска взяли, а Прагу, Белград и Варшаву — освободили. Совершенно естественно, что у меня возник вопрос: «А чем собственно «взятие Вены», например, отличается от «освобождения Праги»?

Самое, казалось бы, простое, лежащее на поверхности, а значит, и первое приходящее на ум объяснение таково — вражеские города, то есть города, находящиеся непосредственно на территории Третьего рейха, брали, а вот города, которые были оккупированы германцами, — освобождали. Однако при более детальном рассмотрении это оказалось не так. Вот, например, Вену мы взяли. Казалось бы, все верно, ведь она входила в состав непосредственно рейха, да и Австрия стала его частью практически добровольно. Но если так рассуждать, то и Прагу мы должны были брать, ведь она тоже была присоединена мирно и входила в состав самого рейха. Однако ее мы почему-то освободили!

Но ведь какая-то логика в рассуждениях советского руководства в процессе учреждения медалей (а учреждены они были в один день — 9 июня 1945 г.) безусловно была. В чем же оно видело разницу между освобождением и взятием? Чтобы понять это, надо внимательно изучить операции советских войск по занятию крупных европейских городов и политические обстоятельства, сопровождавшие их. Вот тогда-то все становится на свои места.

Оказывается, что все города, ВЗЯТЫЕ нашими войсками, были захвачены исключительно регулярными частями Красной Армии и ее союзников в результате крупных военных операций при упорном сопротивлении противника, и совершенно неважно, находились ли они непосредственно на территории рейха или же на территории стран, оккупированных Германией. ОСВОБОЖДАЛИ же мы города тогда, когда в этом в той или иной форме принимало участие местное антифашистское подполье или повстанческие отряды. Но самое главное, все ОСВОБОЖДЕНИЯ имели не только военное, но и серьезное политическое значение. Они, если уж говорить точно, были важны для послевоенного мироустройства.

В традиционной советской историографии все ВЗЯТИЯ подробно и в целом правдиво описаны. Они отражены во многих художественных произведениях — книгах, спектаклях, художественных и документальных фильмах. ОСВОБОЖДЕНИЯ же окутаны флером таинственности, о них авторы советских исторических трудов писали скупо и туманно, ограничиваясь, например, фразами типа: «9-го мая 1945 г. в 4.00 утра части 10-го гвардейского танкового корпуса вошли в город Прагу и освободили ее»^{8}.

И все же остановимся на том, что Берлин Красная Армия действительно взяла немалой кровью. Взяла с тяжелейшими, кровопролитными боями, прежде всего в самом городе. Все это известно. А Прагу она освободила, но не взяла. И разница между значениями этих слов, безусловно, существенная. Поэтому при учреждении соответствующих медалей, руководство СССР учло эти факты…

После выхода из Праги 1-й дивизии РОА бои в городе разгорелись с новой силой. И только благодаря броску Красной Армии Прага и восставшие пражане были спасены… Освобождены… Как это было? Об этом мы и поговорим дальше.

Глава 2. НАЧАЛО БОРЬБЫ ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ (Словацкое национальное восстание)

Сегодня уже кто-то действительно подзабыл, а кто-то просто не хочет вспоминать, что борьба за освобождение Чехословакии началась еще в сентябре 1944 г.

Безусловно, для защитников власовщины генерал С.М. Штеменко не авторитет, но что делать, ведь именно он как начальник Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии оказался в эпицентре не только тех событий, но и всего того, что предшествовало им.

В самом начале 1944-го заместитель начальника Генерального штаба А.И. Антонов вызвал к себе Штеменко. Было это совершенно буднично, и Сергей Матвеевич, прихватив с собой папку с материалами для доклада, отправился к шефу.

Генерал Антонов многословием не отличался и начал сразу же с главного:

— Чехословацкое правительство Бенеша сообщило о возможности вооруженного сопротивления немцам в Словакии. Нужна помощь, и ее у нас просят.

«Обращение за помощью, — свидетельствует Штеменко, — было делом естественным: чехословацкое правительство являлось союзником СССР, в Москве работала чехословацкая военная миссия во главе с генералом Пикой. Вместе с тем данная просьба свидетельствовала о некоем существенно новом явлении; правительство Бенеша[1], пожалуй, впервые заговорило о возможности вооруженного сопротивления немецко-фашистскому диктату в Словакии. До того подобной мысли мы не встречали ни в переговорах с чехословацкими должностными лицами из Лондона, ни в переписке с московской миссией Пики, который не раз обращался по разным вопросам в Генштаб. Ранее у всех представителей правительства Бенеша неизменно наблюдалось скрытное стремление не дать широко проявиться чехословацкому антифашистскому движению. Бенеш и члены его правительства были людьми дальновидными и опытными, они отлично понимали, какую классовую опасность для буржуазной республики таила в себе активизация сил народа. Чтобы не дать массам политически организоваться, сплотиться в борьбе с оккупантами, буржуазные политики старались решить задачи освобождения страны без всеобщего вооруженного выступления масс. На кого же в таком случае они надеялись?»