Кто мы друг другу? - [3]

Изар Агустин был выдающимся испанским футболистом, пока в двадцать с небольшим лет не получил тяжелую травму колена на последней минуте матча за чемпионский титул. Именно он забил решающий гол в том матче, и один из соперников подло отомстил ему за это посредством грубого подката. Тот фол положил конец спортивной карьере Изара, но вместо того, чтобы впасть в отчаяние, он неожиданно для всех занялся бизнесом и, преумножив за несколько лет свое состояние, стал полноправным деловым партнером родителей Лилианы.

Они вместе управляли престижным домом моды, принадлежавшим нескольким поколениям семьи матери Лилианы, международной корпорацией Бруксов, владеющей предприятиями по производству элитных сортов табака и марочных вин, которая была основана дедом Лилианы, выходцем из ЮАР, а также фитнес-центрами, яхт-клубами, теннисными кортами и площадками для гольфа, которые приобрел Изар по завершении спортивной карьеры. Конгломерат «Агустин Брукс Жирар» в скором времени стал могущественным игроком в мире крупного бизнеса, а после трагической гибели родителей Лилианы в авиакатастрофе Изар, согласно их договоренности, стал распоряжаться имуществом их единственной наследницы.

Изар был ее опекуном до того, как ей исполнился двадцать один год. Он не принимал участия в жизни Лилианы, а скорее был мрачной тенью, которая над ней нависла. Сейчас он просто управлял огромным бизнесом, который принадлежал им с Лилианой в равных долях. Когда она выйдет замуж или ей исполнится двадцать пять, она сможет сама распоряжаться своей половиной компании. Лилиана тешила себя мыслью о том, что, когда это произойдет, она сможет обращаться с Изаром так, как он до сих пор обращался с ней. Она будет относиться к нему как к помехе, появившейся на ее пути. Будет раз в шесть-семь месяцев посылать ему короткие электронные письма язвительного содержания.

«Спасибо, но я лучше выпью цианистый калий, чем приму ваше предложение», — напишет она ему однажды.

Возможно, это было ребячеством, но, когда Лилиана придумала эту фразу, она сама была пухлощекой девчонкой. Что мешало всемогущему Изару Агустину быть немного добрее к дочери его покойных деловых партнеров? Когда частный самолет ее родителей упал в Тихий океан, Лилиана осталась совсем одна. Полная боли и горя, она чувствовала себя потерянной. Ведь прежде с ней не случалось ничего плохого. До того рокового дня она не знала трудностей и забот, но ей было всего двенадцать, и то, что родители ее оберегали, было вполне нормально. Она понимала, что у Изара, не достигшего тридцати лет, была интересная жизнь, и забота о несчастной сироте не входила в его планы, но неужели было обязательно увозить ее из Англии из единственного дома, который она знала, и помещать ее в тот ужасный пансион в Швейцарии? И почему за все время ее пребывания там он ни разу ее не навестил?

— Можешь меня ненавидеть, если считаешь нужным, — сказал ей Изар в день их первой и единственной встречи. Из-за испанского акцента его жестокие слова прозвучали чуть мягче. Этот разговор состоялся в фойе дома Лилианы после того, как Изар велел персоналу собрать ее вещи. Смуглый мужчина с черными, как смоль, волосами, черными глазами, орлиным носом и четко очерченным ртом показался ей дьяволом во плоти. На его худой щеке дернулся мускул, затем еще раз. — Нравится тебе это или нет, я твой опекун, и твои чувства не могут повлиять на мои решения. Ты будешь делать то, что я скажу.

Конечно, она подчинилась. Разве у нее был выбор?

— Возьми себя в руки.

Осознав, что произнесла это вслух, Лилиана занервничала. Друзья Кей и Джули и без того считают ее странной. Зачем давать им лишний повод для насмешек? Но она тут же успокоилась. В комнате громко играла рок-музыка, и никто из присутствующих, скорее всего, не услышал ее слова.

Изар не обрадовался, когда она сообщила ему о том, что собирается получать дальнейшее образование в колледже в Соединенных Штатах, а не в очередном женском монастыре в Альпах, который он для нее выбрал. Он неохотно согласился, лишь когда она пообещала ему, что выберет один из нескольких женских колледжей, которые еще остались в Америке. Потом он чуть не передумал, потому что ему не понравилось, что она собралась жить в Нью-Йорке, который, по его мнению, был столицей разврата.

Он даже позвонил ей по телефону, что говорило о серьезности его опасений.

— Малейший скандал, связанный с твоим именем, Лилиана, и ты об этом пожалеешь, — произнес он обманчиво спокойным тоном, от которого волоски на ее коже встали дыбом. — Я сам вытащу тебя из этого колледжа, и последствия тебе не понравятся. Ты меня поняла?

— Вы, как всегда, выразились более чем ясно, сэр.

Фраза была довольно язвительной, и, чтобы не перегнуть палку, Лилиана произнесла ее тихо и кротко.

За этим последовало долгое молчание, и она уже начала думать, что зашла слишком далеко. Что он снова поместит ее в учреждение, похожее на монастырь и далекое от реального мира.

— Хорошо. Я разрешаю тебе учиться в этом колледже, — наконец ответил Изар. Его тон был таким холодным, что Лилиана удивилась, как ее рука, сжимающая трубку, не превратилась в лед. — Но, если ты меня ослушаешься, пеняй на себя.