Кто кусал динозавров? - [58]
>Рисунок 33. Взрослая особь сосальщика, заполненная яйцами – это существо, представляющее собой лишь немногим больше, чем просто мешочек с репродуктивными органами. Те виды, которые паразитировали на динозаврах>135, могли попадать к ним из съеденных заражённых улиток.
Другой примитивной группой паразитов, которой могли предоставлять кров динозавры, были колючеголовые черви (скребни) из типа Acanthocephala. Эти паразиты заражают самых разнообразных птиц, млекопитающих и рептилий, особенно черепах и змей>203. Взрослые черви могут наносить значительные повреждения, буравя стенку кишечника своими головами, украшенными крючьями. Они попадают в тело позвоночного, первым делом проникая в полость тела беспозвоночных, которые заглатывают их яйца. Развитие в организме беспозвоночного продолжается до стадии акантеллы, и после проглатывания продолжается до взрослой стадии в теле окончательного хозяина-позвоночного. Помимо насекомых, беспозвоночными хозяевами также могут служить улитки и ракообразные.
Если наличия паразитических круглых червей было недостаточно, на динозавров оказывали косвенное воздействие другие типы паразитов. В главе 7 обсуждалось, как в наше время нематоды, переносимые жуками-усачами, убивают сосны, и как они могли уничтожать кормовые растения динозавров в прошлом. Многие другие типы нематод, паразитирующих на растениях, развиваются в корнях, стеблях и листьях широкого спектра видов растений, и многие из них, конечно же, поражали кормовые растения динозавров в меловой период, оказывая влияние на их качество и распространение.
20. Открытие болезней мелового периода
Незадолго до наступления сумерек стадо крупных зауропод степенно кормилось в зарослях деревьев каури. Благодаря своим длинным шеям половозрелые взрослые особи легко могли дотянуться до нижнего яруса леса и обрывать целые ветви, густо поросшие сочной молодой листвой. Лес был наполнен звуками кормёжки: шуршанием ветвей, когда крупные животные проламывались сквозь подлесок, хрустом и треском отрываемых от стволов ветвей и сокрушительным топотом этих гигантов. От стада исходили и другие, более тихие звуки: бурчание в животах, когда проглоченные растения перемалывались желудочными камнями и подвергались брожению во вздутом брюхе, и ещё отдельные звуки удовлетворения, которыми обменивались между собой члены стада. Воздух был наполнен острым ароматом смолы, сочащейся из повреждённых араукарий. Внезапно массы кровососущих двукрылых взлетели со своих мест отдыха на коре деревьев, в тени которых бродило стадо. Среди них были, в том числе, самки москитов, ищущие источник крови для того, чтобы обеспечить развитие яиц.
Усевшись на тело зауропода, одна из самок неоднократно приступала к питанию, получая не только кровь для своих яиц, но также ещё нечто гораздо более существенное – болезнетворные микроорганизмы. Насекомому пришлось прерваться в середине трапезы, которая должна была стать заключительной; возможно, появился теропод, и из-за этого охваченные паникой зауроподы бросились сквозь растительность, заставив самку москита быстро улететь прочь. Путь отхода привёл её к смолистому стволу араукарии. Попавшись в клейкую ловушку, она не могла вырваться на свободу. Напряжённые, отчаянные движения насекомого привлекли внимание какого-то мелкого хищника, обследующего кору, который прорвал крохотное отверстие на кончике её брюшка, ловко вырвал органы размножения и жадно съел богатые белком яйца. Часть содержимого кишечника попавшегося насекомого пролилась на свежую смолу, и вместе с этим уходила его жизнь. Выпотрошенная, она лежала на боку в капле пролившейся крови: голова и ротовые органы хорошо различимы, крылья расправлены – внезапная и неожиданная жертва двойной опасности. Ещё одна волна смолы погребла под собой маленькую самку двукрылого (цветная вкладка 8C).
События вроде описанных выше происходили в бирманском лесу 100 миллионов лет назад – гораздо раньше, чем начался наш поиск болезней мелового периода. Последние несколько секунд жизни этого двукрылого были чрезвычайно важны, поскольку они подготовили почву для самого первого открытия распространяемой насекомыми болезни мелового периода.
Одна из многих теорий, выдвинутых в отношении исчезновения динозавров, утверждает, что они стали жертвами болезней>25. Хотя это звучит интригующе, до недавнего времени не было никаких свидетельств существования возбудителей болезней наземных позвоночных в мезозое. Это история о том, как они были обнаружены.
Мы интересовались историей болезнетворных организмов на протяжении десятилетий. Раз за разом обсуждение обращалось к вопросам о том, как искать болезнетворные организмы в летописи окаменелостей, когда и как возникла болезнь, и где впервые появился предок этих организмов. Мы всегда думали, что янтарь представляет собой идеальнейшее место для поиска ответов благодаря своим замечательным свойствам сохранять ископаемые организмы. Сохранялись нежные структуры вроде бактерий, пыльцы, и даже клеток с ядрами и митохондриями. Поэтому, если полагать, что болезнетворные агенты действительно могут сохраниться в янтаре, то находки каких патогенов следует ожидать?
