Кто и как изобрел страну Израиля - [6]

Я признателен куда больше, чем могу выразить словами, моим дочерям Лиэль и Эдит и моей супруге Варде.

Я благодарен профессору Жану Бутье (Boutier), доктору Иву Дуазо (Doazan) и доктору Арондетти Вирмави (Virmawi; все трое — из Марсельского отделения Высшей школы социальных наук E.H.E.S.S.) — за гостеприимство и проявленную ими по отношению ко мне сердечность.

Я от всего сердца благодарю Терезу Айзенберг, а также всех сотрудниц и сотрудников издательства, основательно поработавших над этой книгой и сделавших все от них зависящее для того, чтобы устранить или сгладить ее недостатки и сделать ее удобочитаемой.

Я благодарен своим ученикам, постоянно бросавшим вызов моему историческому воображению, равно как и тем, кто терпеливо выслушивал меня даже тогда, когда мои рассуждения им надоедали.

Два слова всем тем, кто критиковал или даже разносил мою предыдущую книгу и тем самым — укрепив мою решимость или оплодотворив мою фантазию, — подтолкнул меня к написанию этой книги: я обязан вам гораздо сильнее, чем вы можете (или хотели бы) вообразить. Критики постоянно утверждали, что все мои основные утверждения общеизвестны, содержатся в их сочинениях — и в то же время абсолютно неверны. Я должен признать, что критики отчасти правы: все то, что считалось общеизвестным в свое время и было позднее вытеснено на периферию исторической науки или даже вовсе замалчивалось, стало теперь основой критического исторического нарратива, который я и воспроизвел, превратив его тем самым в «политически некорректный» и «антиисторический». Надеюсь, что моя нынешняя работа сможет — хотя бы с частичным успехом — сделать то же самое.

Все содержащиеся в этой книге огрехи, ошибки и неточности, равно как и излишние преувеличения и нестандартные мнения, порождены мною одним, и я один несу за них ответственность. Все упомянутые выше лица не имеют к ним ни малейшего отношения.

Тель-Авив — Марсель, 2012

Введение: банальное убийство, жажда избавления и топонимика

Сионизм и его порождение, государство Израиль, добывшие Стену Плача посредством военной победы и реализовавшие таким образом свой земной мессианизм, не смогут с ней расстаться и покинуть завоеванные части Страны Израиля[13], иначе как отказавшись от присущей иудаизму историографической концепции… Секулярный мессия не может отступить. Он может только умереть.

Барух Курцвайль, 1970

Совершенно некорректно идентифицировать традиционные связи евреев с Землей Израиля «своих праотцев»… со стремлением собрать всех евреев в современном территориальном государстве на древней Святой земле.

Эрик Хобсбаум. Нации и национализм после 1780[14]

Обрывки воспоминаний, парящие, как таинственные птицы, над этим сочинением, связаны с моей молодостью и с первой территориальной войной, в которой мне довелось участвовать. Мне представляется важным открыть книгу именно ими, — чтобы, прозрачности и корректности ради, познакомить читателя с эмоциональным базисом, на котором выросло мое интеллектуальное отношение к мифологии национальной территории, могил праотцев и больших обтесанных камней.

1. Воспоминания «о земле праотцев»

5 июня 1967 года я пересек израильско-иорданскую границу в Гиват-а-Радар (Джабль а-Радар), в иерусалимских горах. Я был совсем молодым солдатом, мобилизованным, как и другие, для того чтобы защищать свою страну. Дело было вечером. Мы молчаливо и нерешительно переступали через обрывки колючей проволоки. Те, кто шли перед нами, напоролись на мины, их рваная плоть разлетелась в разные стороны. Я дрожал от страха, мои зубы громко стучали, гимнастерка пропиталась холодным потом и прилипла к спине. Мое тело двигалось неуклюже, как механическая кукла; при этом я не мог не думать о том, что в этот момент впервые выбрался за границу. Я не родился в Израиле — меня привезли сюда из Европы в двухлетнем возрасте, но, разумеется, я не мог этого помнить. Кроме того, я вырос в очень бедной семье, в нищем Яффо, и начал работать еще подростком, так что мечта посмотреть мир была для меня совершенно несбыточной по материальным причинам.

Очень скоро выяснилось, что мое первое «прощание» с Израилем нельзя назвать веселым приключением — меня немедленно отправили сражаться за Иерусалим. Еще более досадным оказалось то обстоятельство, что эти места вовсе не представлялись другим солдатам «заграницей». Многие из них считали, что пересекли границу государства Израиль и немедленно попали в «Страну Израиля» — в «Эрец Исраэль». В самом деле, разве не скитался праотец Авраам между Хевроном и Бейт-Лехемом, а не между Тель-Авивом и Нетанией? Несомненно, царь Давид завоевал и возвысил древний Иерусалим, находившийся к востоку от «зеленой линии» прекращения огня 1949 года, а не современный шумный израильский город к западу от этой линии? «Какая, к черту, заграница, — говорили мне солдаты, вместе с которыми я шел в самое пекло боя, в иерусалимский квартал Абу-Тур. — Это и есть настоящая страна наших праотцев».

Мои боевые товарищи полагали, что находятся в стране, которая испокон веку принадлежит им одним. В отличие от них, мне представлялось, что я оставил собственную страну, в которой прожил почти всю свою жизнь и куда боялся больше не вернуться — если погибну в одном из боев. Вообще-то счастье мне улыбнулось — я остался в живых, причем без особых усилий с моей стороны. Однако опасение, что я больше не вернусь в страну, из которой вышел, также оправдалось, хотя и неожиданным образом, который я в то время не в состоянии был вообразить.