Кто хочет стать президентом? - [35]

Андрей Андреевич поморщился и отвернулся.

– Ну а где этот хваленый твой Браун? Опять в какой-нибудь галерее? Зачем я ему звонил, унижался?

– Вы не унижались, не надо преувеличивать, и ваш великолепный звонок сделал свое дело.

– Какое?

Капустин улыбнулся как терпеливый отец, беседующий с любимым, но слишком нетерпеливым сыном.

– Я объясню. Наш владелец дартс-клуба и любитель современного искусства представляет собой наилучший источник недостоверной информации на современном информационном поле.

Кандидат нахмурился:

– Думаю, что я тебя понял, но все равно скажи словами.

– Нам нужно было в определенные, очень болтливые и очень влиятельные круги запустить некую идею. Наиболее подходящая для такой идеи оболочка – «информация из недостоверного источника». Причем чем общепризнанней недостоверность источника, тем лучше. Мы будем раскручивать свою работу, а все, кому положено задумываться на сей счет, будут ломать головы – что происходит?

Собирается Голодин выдвигаться или нет? Такое положение намного выгоднее для нас на данном же этапе, чем простое заявление через прессу – да, будет! Андрей Андреевич кивнул:

– Да, это верно.

Он соглашался с Капустиным. И потому, что считал его способ действий правильным, и потому, что этот способ давал некую психологическую отсрочку. Андрей Андреевич все же побаивался уготованной ему роли. Слишком это было для него лихо, решительно, однозначно! Куда приятнее легкий туман вокруг собственной фигуры. Пока он не окончательно выдвинулся из тумана, по нему не нанесут удара. А удара он боялся, зная свои слабые места. Он даже приезжать в Москву не очень-то хотел, пусть пока и не наблюдалось никакой конкретной угрозы со стороны властей. Капустин так и утверждал – никакой! Только шумные разоблачения наемных писак, сделанные совершенно желтыми чернилами. Их не надо бояться, твердо говорил Капустин. Андрея Андреевича они все же пугали, но чтобы не ронять себя в глазах начальника службы безопасности, он делал вид, что они его раздражают.

Пока кандидат глядел в окно на все ту же родную природу, Капустин стоял у него за спиной, глядя ему в темечко. Стороннему наблюдателю могло показаться – читает мысли.

– И американцы, Кирилл, какие-то…

– Ну уж тут, Андрей Андреевич, я не знаю что и ответить. Дареные кони, хотя бы и пони. Маленькая американская понница.

– Что? – Обернулся кандидат на неестественный звук рифмы.

– Я хочу сказать, есть у меня и еще один важный разговорец.

– А не хватит на сегодня?

– Сразу после будет хватит.

Андрей Андреевич отвалился в пискнувшем кресле.

– Речь пойдет о Нине, о Нине Андреевне. Кандидат резко выпрямился. К этой теме он не мог относиться расслабленно.

– Говори о Нине Андреевне. Капустин обошел стол, тоже сел в кресло.

– Ну давай, давай, ты же знаешь, я ненавижу терпеть!

– Тут подъезжал ко мне Винглинский.

– Что нужно этому обирателю вдов и сирот?

– Они, кажется, не могут сработаться с Ниной. Андрей Андреевич убежденно заявил:

– Это доказывает только одно: Винглинский – сука.

– Пусть так, но мы не можем с ним не считаться.

– Деньги. Так теперь же нам платят… ты сам знаешь кто.

– Винглинский нам предоставляет не деньги, а кошелек. Все наши расходы после начала предвыборной кампании и будут исследоваться под микроскопом, и только Винглинский может нам обеспечить легальное манипулирование финансовыми щупальцами. Другие просто побоятся, а ему терять нечего. Хотя пары ударов, я думаю, ему не избежать.

Андрей Андреевич тупо, но внимательно глядел на начальника службы безопасности.

– А-а, так ты считаешь, что это удобный случай, чтобы…

– Да, Андрей Андреевич, мы сделаем вид, будто приняли во внимание раздражение олигарха работой начальника его пресс-службы. Она там и в самом деле сильно навольничала в одном деле, я потом подробно расскажу. Так вот, мы как бы соглашаемся взять Нину от него под давлением его недовольства, а на самом деле выведем ее из-под возможного удара.

На лице кандидата появилась улыбка удовлетворения, оно сделалось даже как-то по-особенному симпатичным. Выведение дочери «из-под удара» пришлось по нраву любящему отцу.

– Молодец. Мне всегда было немного не по себе оттого, что Нина работает на этого интеллигентного негодника. Чему он мог научить ее, кроме своих черных штучек?

Капустин кивал, как бы говоря: это уж точно.

– Но нельзя, чтобы она почувствовала, что ее выгнали.

– Не почувствует.

– Надо сразу подыскать ей хорошую, на самом деле хорошую работу. Она же умница, ты знаешь.

– Уже.

– Что уже? Уже есть работа?

– Да.

– Опять же – молодец. Хотя погоди. Сначала скажи, что за работа, и я скажу, молодец ли ты.

Капустин набрал воздуха в грудь. Момент был ответственный, и начальник службы безопасности не был уверен, что этот разговор надо заводить прямо сейчас.

– Говори-говори.

– Андрей Андреевич, я, поверьте, собрал для работы в штабе настоящих профессионалов, асов в своем деле. Но все они будут работать, так сказать, за гонорар. Кто за деньги, кто за то, чтобы плюс к гонорару еще и потешить свое тщеславие. Но, как показывает историческая практика, одними наемниками в большом предприятии не обойтись. Большие войны наемники не выигрывают.