Кто, если не мы - [50]

Серьезный интерес представляет информация, полученная Консулом через свои связи в департаменте образования Министерства обороны России. Она касается предстоящей реформы военных университетов, академий и научно-исследовательских институтов. По тем данным, которыми располагает Консул, предполагаются объединение и концентрация научных и конструкторских кадров в десяти крупных центрах. Особый интерес вызывает…»

— Дьявол! Сверхсложная задача, — чертыхнулся Колли и отшвырнул от себя докладную резидента ЦРУ в Москве.

Она ставила под сомнение будущий успех в операции «Терминатор». Скорость, с которой министр Сердюков проводил реформу, могла свести на нет все усилия, связанные с участием в операции ее основного исполнителя Вельтова.

«Надо срочно подключать к операции Ваилда! — первое, о чем подумал Колли, рука легла на аппарат специальной связи, и вспомнил: — Джон, ты что забыл? Он же в Киеве, разбирается с этим фанфароном Стэнли!»

На его душе стало и вовсе кисло. В последнее время неудачи и провалы в работе на русском направлении возникали с пугающим постоянством. Последний произошел с одним из наиболее перспективных агентов, старшим инженером-испытателем космодрома «Плесецк» подполковником Владимиром Нестерцом.

Впервые он засветился перед киевской резидентурой ЦРУ 6 апреля 2006 года. Будучи в отпуске в Киеве, Нестерец позвонил из телефона-автомата в посольство США и скороговоркой сообщил, что располагает важными сведениями о боевом ракетном комплексе «Тополь-М», и изъявил готовность обменять их на вознаграждение. Какие именно, он категорически отказался назвать и заявил, что представит их только при личной встрече с сотрудником разведки или военным атташе.

Подобные обращения в американское посольство поступали далеко не каждый день, и поэтому интригующее предложение «изменника на месте» — инициативника немедленно доложили в резидентуру ее руководителю Моррису Стэнли. Тот, то ли встал не с той ноги, то ли накануне перебрал виски, отнесся к нему безответственно. Он не стал утруждать себя конспирацией и, вместо того чтобы проводить встречу в городе, затащил Нестерца в посольство. Позже, на комиссии по расследованию провала агента, Стэнли свои действия объяснял тем, что в лице «изменника на месте» — Нестерца опасался подставы ФСБ и посчитал за лучшее встретиться с ним под надежной защитой.

Прием в посольстве будущего ценного агента стал не последней ошибкой в цепочке непростительных промахов, допущенных Стэнли. После телефонного разговора с Нестерцом он при личной встрече не нашел ничего лучшего, как назвать свое истинное имя и должность — резидент ЦРУ в Киеве. И опять же, по словам Стэнли, это было сделано из благих намерений, чтобы произвести впечатление на Нестерца и побудить к большей откровенности. Но оно имело обратное действие. То ли от страха, то ли от вида Стэнли тот долго не мог поверить, что помятый субъект, с недельной щетиной на щеках, в не свежей рубашке и потертых джинсах являлся начальником всех американских шпионов на Украине. И только, когда перед глазами Нестерца мелькнуло удостоверение резидента ЦРУ, он убедился, что попал по адресу — в американскую разведку — и согласился на беседу.

Она проходила в такой атмосфере, что отбила у Нестерца всякую охоту к сотрудничеству с ЦРУ. Он хотел только одного: поскорее получить от Стэнли «свой миллион долларов» и выбраться на улицу. Вместо величественного кабинета, щедрого угощения и стелящихся перед ним американцев Нестерец видел перед собой высокомерного субъекта, смотрящего взглядом удава на кролика, и голые стены с огромным зеркалом. В нем отражалась растерянная физиономия с бегающими глазами. Нестерцу казалось, что в зеркале отражается не только она, а и его подленькая душонка, в которой кто-то невидимый бесцеремонно копался в самых ее потаенных уголках. В своих ощущениях он не ошибался. Психолог резидентуры ЦРУ внимательно наблюдали за «изменником на месте» и делал свои выводы о его пригодности к сотрудничеству.

Стэнли, кивнув Нестерцу на стул, сам вальяжно раскинулся в кресле и на ломанном русском языке потребовал коротко изложить суть предложения. Переборов страх и недоверие, Нестерец повел свою игру — стал набивать себе цену. Рассказал как он, важный секретоноситель, отчаянно рискуя, чтобы не попасть в лапы ФСБ, долгие месяцы по крупицам собирал бесценные для американской разведки важные материалы по боевому ракетному комплексу «Тополь-М», а потом, обманув русских таможенников и пограничников, провез их через границу.

На Стэнли эта история не произвела впечатление. Более того, торговля вокруг секретов, затеянная Нестерцом, вызывала все большее подозрение, и у него крепло убеждение, что перед ним находится засланный русский агент, через которого ФСБ или ГРУ пытается втянуть резидентуру в свою игру. Чтобы проверить это предположение, Стэнли использовал простой, но безотказный прием, ссылаясь на слабое знание русского языка, потребовал от Нестерца повторить рассказ.

Тот начал терять терпение, где-где, а в ЦРУ он никак не ожидал встретить тупого резидента. Горячась и перескакивая с одного на другое, Нестерец пересказал все снова, но в ответ так и не услышал желанного шуршания купюр. Их беседа больше напоминала разговор глухого с немым. Стэнли продолжал вести игру и пригласил к беседе переводчика. Разговор пошел по третьему кругу и окончательно измотал Нестерца. Отчаявшись добиться «желанного миллиона», он решился выложить свой главный козырь — компакт-диск с электронными копиями совершенно секретных материалов по БРК «Тополь-М».