— Должен вам сообщить: если ви желаете, шоб я на вас обиделся, так я вам скажу такую гадость, шо ви тут же пегестанете думать о себе то, шо никогда не думали.
— Ты можешь быть серьёзным?
— А зачем?
— Я, наверное, очень сильно прогневил богов, если они забрали у меня память, а взамен подсунули тебя.
— Ну, если говорить о твоей памяти… Ты знаешь, что твоя амнезия очень странная?
— Что моя?
— Потеря памяти. Полной уверенности у меня, конечно, нет, но нюхом чую, что забыл ты только то, что касается лично тебя.
— И задание?
— И его тоже. Потому ли, что тебя часто называли по имени, когда ставили задачу, или потому, что оно было слишком тесно связано с какими-то твоими способностями… А может, тот, кто чистил твою память, просто схалтурил…
— Что сделал?
— А самому догадаться?.. Если я буду объяснять тебе каждое второе слово, мы с места не сдвинемся.
— А ты постарайся не вставлять неизвестные у нас слова каждым вторым.
— Хорошо, буду вставлять каждым третьим…
— Опять… Вот скажи, пожалуйста, зачем тебе это?
— Предел ищу.
— Какой предел?
— Обычный. За которым ты перестанешь реагировать адекватно и пойдёшь в разнос.
— А теперь на общеимперском, пожалуйста.
— На общеимперском…
Взгляд со стороны
Изначально почти пустой зал стал довольно быстро заполняться народом. Со вновь прибывшими здоровались, рассказывали о заключённом пари и предлагали присоединиться. Отказавшихся почти не было, поскольку новичок допивал уже вторую кружку из трёх, помещавшихся в кувшине, и с каждым новым глотком морщился всё сильнее. Впрочем, надо отдать должное местным жителям: никто откровенно в тот угол не пялился. Так, поглядывали искоса и время от времени либо одобрительно покашливали (поставившие на то, что допьёт), либо разочарованно сопели (их оппоненты).
Парень, дожевав очередную рыбёшку, приподнял кувшин и нерешительно покачал его в руке, прислушиваясь к плеску внутри. Некоторые особо азартные, успевшие заключить пари на то, нальёт ли новичок третью кружку, затаили дыхание, но тут дверь распахнулась в очередной раз, и в зал ввалились двое легионеров в броне, при мечах, но без щитов и копий. Оглядевшись по сторонам, более молодой приветственно помахал рукой застывшему в раздумьях человеку и решительно зашагал к стойке.
Двое
— Не складывается…
— Ты о чём?
— О том, что комендант рассказал, а ты по полочкам разложил.
— А на общеимперском?
— Кто бы говорил… В общем, слишком мрачно у него получается… Посмотри на эти рожи в зале… видишь на них страх, задумчивость, беспокойство?
— Честно?.. Я вижу на них желание посмотреть, как мы эту посудину о голову трактирщика расколотим… Не удивлюсь, если они уже и поспорить успели, когда мы этим займёмся…
— Угу… Вот и я о том же… А они должны сейчас, по словам коменданта, сидеть без работы и побаиваться темноты…
— Хочешь сказать, что слова этого вояки надо делить на шестнадцать?
— Хммм?
— Ну… представь, что рыбак разводит руки широко-широко и говорит, что поймал вот такую вот рыбину… Представил?
— Угу… Дальше давай!
— Делишь этот размер на шестнадцать и получаешь, что он поймал на самом деле…
— А почему именно на шестнадцать?
— Так говорят…
— По-нят-но… Тогда, первое, надо всё поделить, как ты сказал, и посмотреть, что получится после этого, и, второе, а за каким дохлым гоблом он нам врёт? А?
— Поделим и подумаем… позже… По-моему, эти вояки по наши души…
Легионер
Если что обещал, особенно самому себе, выполнять надо. Поэтому, сменившись и заскочив в казарму, отозвал в сторонку ар-Багура и Хирраша – наших сержантов – и рассказал им, что видел на дежурстве. Что я вам говорил?.. Не поверили! Пришлось Варгом Сильным клясться – это, если кто не знает, покровитель нашего легиона. Его имя даже откровенные трепачи без нужды стараются не поминать. Варгу-то, строго говоря, без разницы, а вот свои могут и всыпать… за неуважение к покровителю… Чисто на всякий случай, а то кто их, богов, знает?.. В общем, поклялся, рассказал ещё раз, заодно свои мысли по поводу паренька озвучил, ну, и попросил отпустить на вечер.
Сержанты наши переглянулись, похмыкали, опять переглянулись, а потом Хирраш со мной попросился. Не то чтобы ему бесплатной выпивки захотелось, просто мряв он, а мрявы, они любопытные. Им всё новое интересно. В общем, дождались мы ар-Багурова кивка, железо лишнее сгрузили и пошли в таверну.
Парень сидел там. Грамотно так сидел: спиной к стене, весь зал видит… И кувшин в руке… с Харгусовым пойлом… Тем самым, которое он специально для новичков покупает… И местные… Вон, как глазки-то блестят! А мы вам сейчас веселье-то и того… Нечего за счёт хорошего человека развлекаться…
В общем, помахал я парню рукой, подошёл к стойке да и стряс с Харгуса три кувшина нормального пойла… Для начала… Там, глядишь, и ещё стрясу…
Взгляд со стороны
Когда нагрузившиеся выпивкой легионеры подошли к столу новичка, по залу пронёсся ясно слышимый вздох разочарования. Традиционное развлечение, увы, не состоялось. Некоторые особо горячие предложили было объяснить обнаглевшим воякам, что мешать честным подданным Императора отдыхать после тяжёлого дня – плохо, но их тут же остудили напоминанием о последствиях таких попыток, выражавшихся в налёте на таверну наглухо забронированной толпы, озлобленной тем, что какие-то «гражданские крысы» осмелились тронуть одного из них. Да и трактирщик…
