Кто бы мог подумать! - [49]

Спортзал — лучшее место для знакомства

Первое и наиболее известное исследование запаховых предпочтений у людей провел в 1995 году швейцарский биолог Клаус Ведекинд³². Он проанализировал MHC-гены 93 студентов (49 девушек и 44 юношей). После этого каждому юноше был выдан джентльменский набор: стиральный порошок без запаха, мыло без запаха, новенькая хлопковая футболка и набор инструкций. Нужно было вычеркнуть из жизни все посторонние ароматы и проспать две ночи, в воскресенье и в понедельник, в экспериментальной футболке, а потом отдать ее Ведекинду обратно. Уже со вторника началась следующая часть эксперимента: каждой девушке выдавали шесть нестираных футболок. Три из них исследователи выбирали по принципу максимально возможного сходства с MHC-генами самой участницы эксперимента, а три других — наоборот, по принципу наибольшего различия. Девушки должны были оценить каждую футболку по десятибалльной шкале с точки зрения интенсивности запаха и по степени его приятности и сексуальности (или, наоборот, отвратительности). Каждую девушку старались тестировать на следующей неделе после менструации (в основном на одиннадцатый-двенадцатый день цикла), потому что именно в это время чувствительность к запахам максимальна.

^{Реакция на обычную потную футболку — сложнейший комплекс биологических процессов, выверенный миллиардами лет эволюции.}

Выяснилось две вещи. Во-первых, девушки действительно считают запах генетически отличающихся мужчин более приятным и сексуальным. Им в среднем досталось шесть баллов по десятибалльной шкале, а генетически близкие получили четыре с половиной балла (цифра пять означала нейтральный запах, так что разница хотя и несущественная, но отражает выбор между вариантами «да, мне скорее нравится» и «нет, что-то не очень»). А во-вторых, это не работает, если девушка принимает оральные контрацептивы. В этом случае все наоборот: генетически близкие партнеры получают почти семь баллов, а генетически отдаленные — только четыре балла. Примерно в 5 % случаев и те и другие девушки отметили, что запах футболок напоминает о запахе родственников (здесь не было статистически значимой разницы между генетически близкими и отдаленными мужчинами). И намного чаще запах напоминал девушкам о бывших или нынешних возлюбленных. Футболки мужчин, отличающихся по MHC-генам, вызывали воспоминания о любви в 20 % случаев, а футболки генетически близких мужчин — в два раза реже.

Пока Ведекинд раздавал футболки, Кэрол Обер из Чикагского университета заинтересовалась вопросом о том, велики ли различия по генам гистосовместимости в сложившихся парах. В 1997 году она публикует свое исследование (начатое еще в начале 1990-х), проведенное в сообществе гуттеритов (это религиозное течение, последователи которого до сих пор живут замкнутыми общинами в Канаде и США и известны главным образом по судебным процессам за право не фотографироваться на документы — они считают, что это нарушает вторую заповедь, о сотворении кумира). Изучение MHC-генов 411 семейных пар показало, что действительно, генетическое сходство между супругами обычно оказывается меньше, чем между двумя произвольно взятыми гуттеритами, не состоящими в романтических отношениях друг с другом³³.

Следующее исследование такого типа тоже было выполнено в замкнутом сообществе, члены которого вступают в браки преимущественно друг с другом. Ученые предпочитают не связываться с обычными людьми (тем более с американцами!), потому что генетическая разнородность среди современных горожан, приехавших со всех концов света, слишком велика. Чтобы найти в Нью-Йорке (Лондоне, Москве) супруга со значительным совпадением по MHC, нужно еще постараться: мы тут очень разнообразны. А вот в религиозной общине или племени индейцев шанс случайно влюбиться в генетически близкого человека значительно выше, потому что вариантов изначально меньше. Так вот, Филипп Хедрик из Университета Аризоны в том же 1997 году анализирует 194 пары индейцев из разных племен Южной Америки и не находит решительно никаких доказательств выбора супруга по MHC: генетическое сходство между супругами было не больше, но и не меньше, чем между любыми двумя случайно взятыми представителями того же племени³⁴.

Чтобы разобраться в этом противоречии, Рафаэль Чаикс и его коллеги проводят сдвоенное исследование³⁵: они анализируют супружеские пары в американской религиозной общине мормонов (вопреки распространенному мнению, многоженство никогда не было у них основной формой организации семьи, а официально церковь мормонов отказалась от полигамии еще в XIX веке) и у африканского народа йоруба (общая численность — около 30 млн человек). И снова выясняется, что у мормонов отличия по MHC-генам между супругами очень серьезны, а вот среди йоруба — не больше, чем в среднем по популяции. Чаикс предлагает несколько объяснений этого факта, от социального давления, навязывающего выбор супруга независимо от его привлекательности, и до гипотезы о том, что среди африканцев настолько велика распространенность некоторых конкретных заболеваний, что нужно выбирать MHC-гены, повышающие устойчивость к ним, даже если они похожи на твои собственные. Но он также подчеркивает, что общий уровень разнообразия по MHC-генам среди народа йоруба намного выше, чем среди относительно малочисленных мормонов, и могут включаться механизмы, заставляющие нас выбирать партнера, отдаленного по этим генам, но не в максимально возможной, а в промежуточной степени. Это косвенно подтверждается экспериментальными данными Марты Мак-Клинток (да, она занимается не только феромонами) — она и ее коллеги предъявляли женщинам запах пота мужчин разных национальностей и установили, что наиболее привлекательными кажутся не те люди, с которыми нет никакого сходства вообще, а те, с которыми сходство есть, но небольшое, например по одному гену из десяти исследованных