Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства - [121]
Если мы обратимся от основных черт масонского ритуала посвящения, описанного в предыдущих главах, к его мифологическому содержанию, воспроизводимому в Ритуале, то можем заметить, что это содержание заключает в себе элемент, проявляющийся в той или иной форме в тысячах других ритуалов по всему миру. Мастер Хирам был не просто убит, но его тело было искалечено перед смертью и обезображено после того, как он умер. Это обстоятельство, столь широко наблюдаемое и описанное в этнографической и антропологической литературе девятнадцатого и двадцатого веков, от сэра Джеймса Фрэзера до Бронислава Малиновского, от Люсьена Леви-Брюля до Клода Леви-Стросса, все еще нуждается в объяснении, по крайней мере в одном аспекте; а именно увечья после смерти и сама смерть являются, мифологически, двумя различными феноменами[520]. Именно первый обычно воспроизводится в ритуале, весьма часто представляя собой его фокус, в то время как второй остается, даже фигурируя в мифе, в значительно большей степени общим местом и относительно естественным событием. Не будет преувеличением сказать, что изуродование после насильственной или ненасильственной смерти является неотъемлемой частью ритуала, а возможно, ритуалистично по самой своей сути как факт человеческого сознания[521].
В масонском Ритуале мы видим явную симметрию: искалечение тела Хирама (три удара), его смерть и неподобающие похороны, за которыми идут эксгумация, разложение трупа и его последующее восстановление. Первое отражается и повторяется в последнем. Для того чтобы быть правильно захороненным в священном месте, тело должно быть расчленено и собрано заново («член за членом, сустав за суставом»), поскольку таковой является модель, заданная мифом, модель, которая кажется (вопреки всем историческим ассоциациям) противоречащей и несовместимой с правилами древней еврейской религии, которая составляет контекст смерти Хирама и в которую миф о Хираме был в тот или иной момент намеренно вставлен. Таким образом, мы имеем дело с ритуальным воспроизведением некро-мантического мифа, которое имеет место в рамках самой анти-некромантической религии в мире, религии, где даже самый поверхностный контакт с любым мертвым телом рассматривается (и всегда рассматривался) как омерзительное ритуальное осквернение[522]. И не будет слишком рискованным предположить, что расчленение тела Хирама после смерти само отражает почти повсеместно распространенный миф о расчленении бога, миф, являющийся оплотом сравнительного изучения религии, миф, который наблюдается по крайней мере в двадцати культах, мертвых и живых — от поклонения Озирису в Древнем Египте до культов Кали в древней и современной Индии и от шаманских культов индейцев Южной Америки до их аналогов на севере и северо-востоке Сибири. Такова схема в Главе 10-й:
Нанесение увечий живому Хираму — Смерть Хирама — Разложение или расчленение Хирама мертвого тела Хирама и его восстановление.
Эта схема дополняется троичной последовательностью похорон:
Первые похороны («обычные») — Вторые похороны («подобающие», но временные) — Третьи похороны («формальные», т. е. в соответствии с еврейскими правилами).
В свете компаративистского подхода, нанесение увечий живому телу Хирама, расчленение его трупа и его последующее восстановление (каким бы ненамеренным оно ни было, оно является, по сути, также искалечением) кажутся не только симметричными, где смерть Хирама является центром симметрии[523], но также двумя различными и часто отдельными ритуалами. Они фигурируют как отдельные действа в целом ряде случаев, когда телу совершающего обряд символически (а иногда буквально) наносятся увечья или каким-то образом нарушается его целостность, — либо участниками действа, либо самим протагонистом, при том что это не приводит к смерти или к последующему повторному расчленению уже трупа. Это мы наблюдаем, например, в шаманской практике якутов, где великий шаман, на первоначальной стадии ритуального транса, видит расчленение собственного тела прежде, чем входит в контакт со своим духом-помощником. Или в лечебных сеансах некоторых кет-ских шаманов (кеты — племя на Енисее), где тело пациента рассекается на множество частей, каждая из которых омывается, очищается и затем складывается снова[524]. Но все эти события, как я их понимаю, происходят в анимистическом контексте, то есть в контексте веры в существование духовных существ (обычно животных), способных управлять потоком событий в материальном мире или влиять на него. Какой бы феноменологически несовершенной ни была теория анимизма как первичная стадия и «естественный минимум» религии, она все же отражает наш нынешний уровень мышления о том, что
