Ксеркс - [180]

— Он говорит от имени Мардония, — закивали афиняне. — Он говорит то, что ему велел говорить Мардоний…

Александр продолжил свою речь:

— «Какой же безумец способен объявить войну Царю Царей?»

— Это он объявил нам войну! — дружно возмутились афиняне.

— Это он виноват… он, Ксеркс!

— «Вы никогда не сумеете победить его, рано или поздно ваши силы иссякнут. Великие деяния царя вам известны; слыхали вы и о его многочисленной рати. Известно вам и о моём войске».

— Что он сказал? — заинтересовались стоящие поодаль.

— Чьём ещё войске?

— Мардония, — коротко пояснили находившиеся поближе.

— «Даже если вы сумеете одолеть моё войско, величину которого вам, невзирая на всю мудрость, понять не дано, отмстить за меня явятся новые полчища. Неужели вы способны счесть себя равными Персии? Неужели вы хотите утратить и отечество, и собственные жизни? Если нет, примиритесь с великим царём».

— Нет! — завопили стоявшие вдалеке афиняне, наконец осознав, о чём идёт речь.

— «Смотрите же, не упустите его милости!»

— Чьей милости? Ксеркса?

— «Более почётных условий вам, афиняне, уже не предложат».

Народ заволновался. Но Александр продолжил:

— Внемлите, афиняне! Вот что Мардоний велел мне передать вам.

— Да скажет ли он, в конце концов, хотя бы слово от себя самого? — возмутились немногие недовольные.

— Речь идёт обо мне, и я докажу вам своё благорасположение…

— Он перс, он варвар…

— Дам вам совет: не отвергайте предложения Мардония. В конечном итоге вам не выдержать войны против Ксеркса.

— Он бежал от нас после Саламина.

— Если бы я знал, что вам хватит сил выстоять до победного конца в этой войне, то не стал бы являться сюда с подобным предложением. Силы царя безграничны, они выше человеческого разумения. Если вы не заключите союз с Персией на столь выгодных условиях…

Поднялся оглушительный шум. Слова Александра утонули в море разъярённых голосов.

— Я опасаюсь за вас, именно за вас. Из всех союзников вы в первую очередь станете объектом мести Царя Царей. Война вновь обрушится на вас, и ни на кого другого. Предложение Ксеркса не имеет цены. Среди всех эллинских племён он ищет лишь вашей дружбы.

Как только Александр при общем великом смятении закончил свою речь, присутствовавшие на собрании лакедемоняне дружно, как один, поднялись с большим достоинством. Старший среди них проговорил:

— Афиняне! Спарта послала нас просить, чтобы вы не принимали предложений, гибельных для Эллады. Не слушайте предложений Ксеркса. Мир с Персией принесёт вам позор. Вы начали войну против воли Спарты.

Разразилась настоящая буря. «Это Спарта хотела войны!» — кричали вокруг. Афинян призвали к молчанию.

Главный среди спартанцев продолжил:

— Поначалу война была только вашим делом.

Раздались шумные отрицания.

— Теперь война касается всех нас.

Крики толпы сделались весёлыми — прямо школьники, отпущенные домой.

— Неужели теперь, когда вы навлекли на всех это несчастье…

Бурные проявления симпатии мгновенно сменились настороженной тишиной.

— …вы готовы увидеть, как Эллада согнётся под персидским ярмом? Неужели вы, афиняне, всегда боровшиеся за свободу народов, хотите увидеть это?

И все присутствующие единодушно разразились тысячеустым воплем протеста против тирании, завоеваний, несогласия с волей того, кто хотел подчинить себе весь мир.

Спартанец победил. И когда вокруг вновь воцарилось молчание, он продолжил уже не столь громким голосом:

— Афиняне! Что бы вы ни претерпели, мы разделяем страдания вместе с вами. Ваши дома превращены в руины. Вы не собирали урожай уже два года. И, полностью понимая ваши страдания, мы берём на себя прокорм ваших стариков, женщин и детей. Мы молим вас об одном: не позвольте Александру обмануть вас лживыми речами. Он сам тиран и раб тирана. Будьте мудрыми! Не верьте варвару! Ему вообще нельзя верить.

Посему Афины ответили Александру устами своего представителя:

— Напрасно ты, Александр, сын Аминты, пытаешься раздуть мощь мидян своими хвастливыми речами. То, что войско их больше нашего, мы знаем не хуже тебя. Но мы будем защищать собственную свободу до последней капли крови. Не пытайся убедить нас заключить союз с Ксерксом. Мы никогда не пойдём на это. Александр, возвратись к Мардонию с ответом нашего города. Пока солнце встаёт на востоке и закатывается на западе, мы не свяжем свою судьбу с варварами, а будем полагаться на покровительство своих богов и героев, чьи храмы и кумирни разрушил Ксеркс, выступим навстречу тирану и изгоним его с нашей земли.

Афиняне слушали, затаив дыхание. Радостный, почтительный шёпот зазвучал в толпе.

Оратор продолжил уже с угрозой:

— А ты, Александр, никогда более не приноси в Афины подобные вести! Не рассчитывай подтолкнуть нас к бесчестью, прикидываясь, что оказываешь нам услугу! Ибо, хотя связаны мы законами дружбы и гостеприимства, законы эти не вечны.

Александр побледнел. А оратор обратился к спартанцам:

— Опасения лакедемонян беспочвенны. Мы не станем на сторону варваров. Подобные переговоры были бы постыдны для нас. Нет! Нет нигде столько золота, нет таких земель, какими бы прекрасными они ни были, чтобы заставить нас стать союзниками мидян в деле порабощения Эллады. Мы, эллины, родня друг другу по крови и языку. Мы молимся одним и тем же богам, говорим одни и те же слова. Спартанцы! Мы благодарим вас за предложение кормить наших детей и женщин. Тем не менее мы сами способны утолить их голод. А теперь выводите своё войско в поле. Когда Мардоний узнает, что мы отклонили его предложение, он захочет вторгнуться в Аттику. Встретим же его в Беотии.