Ксеркс - [123]
Глава 10
Как только экипаж «Навзикаи» отдохнул, Фемистокл вышел из Оропа вместе с Симонидом, немногочисленной охраной и скованным пленником. Половину ночи они шли вперёд, одолевая усталость. На следующее утро навстречу им возле Танагры попался гонец с масличной ветвью в руке.
— Мардоний убит. Артабаз бежал на север. Афиняне и спартанцы захватили лагерь персов. Слава Афине, даровавшей нам победу!
— А предатели? — Фемистокл почти не обрадовался вестям.
— Тело Ликона нашли в водах Асопа. Демарат забит в оковы и находится в шатре Аристида.
Афиняне затянули было пеан, но Фемистокл в безмолвии поник головой, пока вестник рассказывал о том, что Павсаний и союзники захватили несчётные сокровища и уже готовятся к нападению на неверные Фивы. Потом флотоводец вместе со свитой неторопливо направился вперёд по просторам Беотии. Наконец они добрались до эллинской рати, всё ещё остававшейся у поля битвы.
— Где узник? — спросил Фемистокл воина, охранявшего вход в шатёр.
— Ты спрашиваешь о предателе?
— О нём.
— Я провожу тебя.
Взяв в руку факел, гоплит повёл Фемистокла вперёд. Пройдя между двумя рядами тёмных шатров, они остановились возле одного из них, окружённого пятью стражами, державшими копья наготове; рядом с ними на земле спали ещё пятеро гоплитов.
— Мы внимательно следим за ним, кирие, — пояснил десятник-декарх. — Чтоб не убил себя и не сбежал. Ещё двое наших внутри шатра.
— Вызови их, и отойдите. Я отвечаю за всё, что может произойти.
Из шатра, зевая, вышли все стражи. Держа факел, Фемистокл вошёл в убогое матерчатое жилище. Часовые заметили, что под рукой он держит кувшин.
— Спит, — пояснил гоплит. — Спит, забыв про оковы.
Опустив на землю сосуд, Фемистокл осторожно отогнул полог палатки. Не без трепета он приблизился к осуждённому. Тот спал, обратившись вверх лицом — знакомым, усталым и бледным лицом бывшего друга, которому не раз аплодировал Пникс.
Стиснув губы, Фемистокл постоял в нерешительности, потом, нагнувшись, прикоснулся к плечу лежавшего:
— Демарат…
Нет ответа.
— Демарат…
Снова молчание.
— Демарат…
Наконец тот шевельнулся, зазвенев металлом. Глаза открылись, и на лице промелькнула улыбка:
— Фемистокл, это ты? — Улыбку немедленно сменила гримаса ужаса: — О, Зевс, оковы! Как же я дошёл до такой жизни!
Узник сел на соломенной подстилке. Скованные руки подпёрли голову.
— Не шуми! — приказал флотоводец. — Не шуми и не безумствуй. Я отослал стражу, нас никто не услышит.
Демарат успокоился:
— Ты милостив ко мне. Ты не знаешь, какое искушение обрушилось на меня. Ты спасёшь меня.
— Я сделаю всё, что могу. — Голос Фемистокла был печален, как звук Эоловой арфы, но узник с пылом ухватился за слово:
— Ты можешь всё. Эту битву выиграл Павсаний, но спасителем Эллады называют тебя. Люди выполнят всё, что ты им прикажешь.
— Я рад этому.
Лицо Фемистокла казалось непроницаемой маской сфинкса. Демарат скованными руками вцепился в край хламиды флотоводца:
— Спаси меня! Пошли в изгнание — в Сицилию, в Карфаген, на Оловянные острова… куда прикажешь. Неужели ты забыл нашу дружбу?
— Я любил тебя, — дрогнувшим голосом ответил флотоводец.
— Вспомни же сегодня об этой любви.
— Я не забыл.
— О, Зевс Милосердный, почему тогда твоё лицо так ужасно? Ты поможешь мне спастись?
— Помогу.
— Будь благословен, но поспеши! Боюсь, что утром воинам прикажут забить меня насмерть камнями.
— Этого не будет.
— Будь снова благословен, но нельзя ли мне бежать этой же ночью?
Голос Фемистокла заставил узника похолодеть.
Демарат съёжился. Флотоводец распрямился, являя на лице смесь жалости, презрения и боли.
— Слушай, Демарат, — произнёс он твёрдым голосом. — Мы захватили твой походный сундук, нашли ключ к тайнописи и знаем всё, что ты писал Ликону. Мы узнали, насколько искусно ты умеешь подделывать письма. Гермес Обманщик наделил тебя этой способностью на твою же погибель. Мы привели с собой Хирама. Сегодня его посадили на «лошадку». Он признался во всём. Мы взяли и Биаса и выслушали его историю. Скрывать тебе нечего. Мы знаем всё, начиная с растраты народных денег до того, как ты перед битвой посетил стан Мардония. Можешь не признаваться. Добавить тебе уже нечего.
— Хорошо. — На лбу узника выступили крупные капли пота. — Но ты не знаешь, насколько сильным был соблазн. Ты никогда не оказывался между Сциллой и Харибдой? Всякий раз я давал себе клятву в том, что новый ошибочный шаг станет последним. Я сопротивлялся Ликону. Я не хотел быть с Мардонием. Но они оказались сильнее меня. Видит Афина, я вовсе не мечтал о власти над городом. Не властолюбие заставило меня предать Элладу.
— Верю. Но почему ты сразу не обратился ко мне?
— Не понимаю.
— Почему ты не пришёл ко мне, когда нужда в деньгах поставила тебя на грань преступления? Ты ведь знал, что я люблю тебя. Я видел в тебе собственного сына и наследника, способного продолжить мои труды и сделать Афины светочем Эллады. Я бы дал тебе золото… пятьдесят талантов.
— Я не посмел. Я думал об этом. Но побоялся.
— Правильно. — Фемистокл презрительно изогнул губы. — Ты более трус, чем негодяй или предатель. Фобос, чёрный страх, правит твоей душой, а не Гермес. А теперь…
Уильям Стернс Дэвис, американский просветитель, историк, профессор Университета Миннесоты, посвятил свою книгу Древнему Риму в ту пору, когда этот великий город достиг вершины своего могущества. Опираясь на сведения, почерпнутые у Горация, Сенеки, Петрония, Ювенала, Марциала, Плиния Младшего и других авторов, Дэвис рассматривает все стороны жизни Древнего Рима и его обитателей, будь то рабы, плебеи, воины или аристократы. Живо и ярко он описывает нравы, традиции и обычаи римлян, давая представление о том, как проходил их жизненный путь от рождения до смерти.
Действие романа одного из самых известных и загадочных классиков нидерландской литературы начала ХХ века разворачивается в Индонезии. Любовь мачехи и пасынка, вмешательство тайных сил, древних духов на фоне жизни нидерландской колонии, экзотические пейзажи, безукоризненный, хотя и весьма прихотливый стиль с отчетливым привкусом модерна.
Уильям Стирнс Дэвис, профессор истории Университета штата Миннесота, рассказывает в своей книге о самых главных событиях двухтысячелетней истории Франции, начиная с древних галлов и заканчивая подписанием Версальского договора в 1919 г. Благодаря своей сжатости и насыщенности информацией этот обзор многих веков жизни страны становится увлекательным экскурсом во времена антики и Средневековья, царствования Генриха IV и Людовика XIII, правления кардинала Ришелье и Людовика XIV с идеями просвещения и величайшими писателями и учеными тогдашней Франции.
Роман Луи Куперуса, нидерландского Оскара Уайльда, полон изящества в духе стиля модерн. История четырех поколений аристократической семьи, где почти все страдают наследственным пороком – чрезмерной чувственностью, из-за чего у героев при всем их желании не получается жить добродетельной семейной жизнью, не обходится без преступления на почве страсти. Главному герою – альтер эго самого Куперуса, писателю Лоту Паусу и его невесте предстоит узнать о множестве скелетов в шкафах этого внешне добропорядочного рода.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.