Ксантиппа - [4]

— Может быть, почтенный Лизикл по вашей просьбе уступит мне шерстяную фуфайку по оптовой цене? Тогда я постараюсь с ним подружиться.

После этого, чудаковатый скульптор окончательно отдался бездействию, слоняясь по театрам и кабачкам, и еще чаще поражая добрых людей своими неожиданными вопросами и загадочными ответами. Между тем Аспазия хлопотала за него с большим усердием. Ей пришлось еще не раз переговорить с Ликоном и эта добрая душа настояла, чтобы жрец познакомил ее с Ксантиппой.

Невеста, которую прочили Сократу, жила в маленьком имении, разоренном во время войны, недалеко от города, и работала без устали, стараясь привести в порядок свое расстроенное наследственное хозяйство. Аспазия явилась к ней под предлогом аренды ее имения и была поражена статной фигурой, правильными чертами и ясными, умными глазами девушки, которая сумела рассказать ей все нужное насчет своего хозяйства очень толково и в немногих словах. Только в ту минуту, когда Ксантиппа собралась проводить посетительницу до ворот, Аспазия заметила, что та слегка прихрамывает на левую ногу.

Вечером Аспазия в шутливом тоне напомнила жрецу об этом недостатке Ксантиппы.

— А что же, вы хотели бы для вашего Сократа невесту без всякого изъяна?! — почти с гневом воскликнул Ликон. — Да он должен благодарить судьбу, что получит жену только с одним пороком.

Сам же Сократ выслушал довольно равнодушно сообщение своей приятельницы, а когда Аспазия упомянула о маленьком недостатке Ксантиппы, он заметил:

— Только из-за этого я, пожалуй, не прочь на ней жениться: хромая жена, по крайней мере, не сумеет всюду бегать за мужем.

Хотя Сократ постоянно отшучивался, когда его спрашивали, намерен ли он в самом деле жениться на Ксантиппе, Аспазия продолжала дело сватовства, вполне уверенная, что предположенная женитьба составит счастье ее чудаковатого друга. Сократ бесспорно нуждался в близком существе, которое принимало бы на себя все материальные заботы о нем, тогда как он безо всякой нужды взвалил бы на свой плечи заботы об отвлеченных материях. Для этой цели годилась только одна женщина, и вдова Перикла считала своим долгом устроить их свадьбу в знак своей дружбы к отвергнутому поклоннику. К тому же, все собранные сведения о прежней жизни Ксантиппы были в ее пользу, и Аспазия решила, что Сократу, с его привычкой пускаться в отвлеченности, нельзя отыскать лучшей подруги жизни. Сирота Ксантиппа слыла рассудительной, трудолюбивой девушкой твердых правил, степенной и серьезной. Хотя ей минуло уже двадцать лет, ни один юноша не мог похвастаться ее благосклонностью; она, по-видимому, была даже совершенно равнодушна к мужчинам. Вдобавок ко всему, девушка отличалась щепетильной аккуратностью, а это служило порукой, что она прекрасно устроит бестолковое хозяйство Сократа.

Собрав о невесте все эти сведения, Аспазия решила познакомить Ксантиппу со своим другом. Самый удобный случай к их знакомству представлялся накануне ее собственной свадьбы на веселом пиру. В этот вечер в доме Аспазии должны были собраться почти все Афины, что давало возможность хозяйке дома, не возбуждая лишних толков, ввести в общество никому неизвестную молодую девушку. Ксантиппа была отчасти польщена таким вниманием афинской львицы. Само собой разумеется, что ни одна из знатных афинянок не присутствовала на этом вечере, зато здесь было много девиц более чем сомнительной репутации, в самых эксцентричных туалетах, а такой подбор дамского общества скорее содействовал всеобщему веселью, чем нарушал его. Собравшиеся мужчины и не ожидали ничего иного; они были очень довольны, что могут держать себя без стеснения, говорить что угодно. Почти каждый из них жил у себя дома в атмосфере показной добродетели и радовался возможности отбросить в сторону лицемерное ханжество. Впрочем, в числе гостей Аспазии находились и солидные люди; их присутствие поневоле удерживало остальных в известных границах, по крайней мере, до полуночи. Крупные тузы с хлебной биржи втихомолку осуждали между собой свободу разговоров в салонах знаменитой куртизанки, но когда сами принимались шутить с какой-нибудь танцовщицей, то всякий раз заходили слишком далеко. Здесь не было недостатка и в богатых землевладельцах; те перебрали с самого начала пира; некоторые юноши из аристократов пробовали было фамильярно обращаться на празднике со своими подругами, но прекрасные глаза хозяйки дома строго следили за всем, не допуская лишних вольностей; со свойственным ей тактом, Аспазия выдвинула на первый план художников и ученых, составлявших большинство в мужском кругу, и эти люди сумели задать хороший тон веселому общему разговору.

Впрочем, невесту нельзя было упрекнуть в излишней щепетильности. Когда скульпторы и живописцы оживляли свои толки об искусстве, выбирая для наглядных демонстраций то роскошный стан, то ручку или ножку одной из присутствующих дам; когда исполняли более чем игривую песенку, когда софисты выступали в защиту какой-нибудь новой теории, например, о свободе любви, горячо отстаивая свое мнение, — глаза прелестной хозяйки вспыхивали и смеялись. Ее жених поневоле корчил кисло-сладкие улыбки, из боязни потерять перед самой свадьбой пленительную невесту.