Крысы Гамелина - [2]

Было множество случаев нападения их на людей, много было госпитализировано, несколько человек скончалось от укусов. На них ставили ловушки, их травили, но крысы, обладавшие прямо-таки сверхестественным чутьем, избегали ловушек и оказались иммунными ко многим смертельным ядам. Подмешанный в приманку яд тоже оказывал недостаточное воздействие - стоило одной крысе сдохнуть, как остальные тут же теряли к приманке всякий интерес - свойство, присущее всем крысам, но которым эти овладели в совершенстве. Пробовали заражать их вирусом микоматоза, но организм крыс научился ладить с вирусом так, что выживали оба. Отчаянные попытки городского управления распылять отраву с вертолетов привели к тому, что люди пострадали намного больше крыс. И вот тогда-то мэр издал указ, полный отчаяния - даже не указ, а скорее крик о помощи. Любому, предложившему действенный способ избавления города от крыс, назначалась премия в пятьсот тысяч долларов, ну и как моральное вознаграждение - звание почетного жителя города. Вот тогда Нильс и заперся в опустевшем институте, неделями не выходя на улицу, питаясь только консервами и концентратами. И теперь он мог с гордостью сказать, что эти месяцы суматошной работы не прошли зря, и ему есть что предявить мэру.

Размышляя об этом, Нильс вышел к университетской площади. Посреди площади возвышалась статуя юноши со свирелью - памятник знаменитому Гамелинскому Крысолову, который, если верить легенде, спас в незапамятные времена город от нашествия крыс. Нильс криво усмехнулся, глядя на памятник. В отличие от тех, мифических крыс, эти уж точно были реальной опасностью, и ему, очень даже возможно, придется повторить подвиг Гамелинского Крысолова. Его насмешила мысль о том, что история повторяется иногда довольно-таки странным образом. И уже гораздо позже ему пришла в голову не совсем веселая мысль о том, что легенда эта, возможно, на самом деле являлась пророчеством.

Уже почти стемнело - сумерки здесь наступали быстро, из-за облаков ядовитого дыма, которыми город был обязан химическим заводам.

Сумерки придали площади еще более мрачный вид, чем она имела при дневном свете. Легкий ветер перегонял по ней клочья рваной бумаги и мелкий мусор.

Старинные трехсотлетние здания, окружавшие площадь, поражали своей запущенностью и казались совсем вымершими. Таким казалось бы и здание самого института, если бы не несколько светящихся окон. Институт был давно закрыт, занятия прекращены, персонал распущен, и только Нильс с ассистентом и несколько подобных ему энтузиастов-одиночек продолжали снимать отдельные лаборатории, оплачивая из своего кармана счет за электричество и все расходы на исследования.

Только в отличие от них Нильс занимался конкретной задачей. Он собирался избавить город от крыс. И, кажется, он своего-таки добьется.

Нильс прошел через запыленный, давно не убиравшийся вестибюль и поднялся по лестнице на второй этаж. Зашел в свою лабораторию, представлявшую собой весьма хаотичное зрелище: столы, заваленные приборами вперемешку с остатками недоеденной пиццы на пластмассовых тарелках и переполненными пепельницами, в углу стояла раскладушка со смятым одеялом с сигаретными подпалинами - в последнее время у них не было времени на уборку и даже еду они заказывали по телефону или питались имевшимся у них довольно внушительным запасом консервов. Посреди комнаты стоял манеж - так они называли испытательный полигон, в котором они проводили опыты над крысами.

Манеж представлял собой незамысловатый лабиринт, к которому были подключены различные приборы, возле одного из них, ссутулясь, возился Мартин Кристенсен - ассистент Нильса. Это был некрасивый низенький и грузный человек с постоянно вжатой в плечи головой и большим пятнистым зобом. Повадками и голосом он сильно напоминал гуся, за что его так и прозвали. К тому же, если его так называли в его присутствии, то Мартин вытягивал шею и начинал совсем по-гусиному возмущенно гоготать, отчего сходство только еще больше увеличивалось. Так он гоготал, когда был сильно раздражен или нервничал. Гусь был довольно скользким типом, отчего Нильс его сильно недолюбливал, хотя тот и был хорошим работником, и, если бы не сложившиеся обстоятельства, он никогда не связался бы с ним. Впрочем, жалеть об этом ему не пришлось, а сегодня Гусь казался ему и вовсе отличным парнем.

- Ну что, Мартин, все в порядке? - Гусь испуганно вздрогнул, но когда обернулся и увидел Нильса, на его круглом лице заиграла довольная улыбка.

- Все в порядке, док.

Нильс подошел к столу и расчистил место, просто смахнув мусор на пол, в пространство между стеной и столом. На освободившееся место он выложил из сумки две бутылки шампанского и коробку дорогих конфет. На эту покупку у него ушли почти все оставшиеся деньги.

- Сегодня мы будем праздновать нашу победу. Мартин, неси стаканы, Нильс открыл коробку с конфетами и, не удержавшись, попробовал одну. К нему подошел Мартин с двумя кофейными чашками в руках.

- Нет, сей благородный напиток полагается пить из прозрачный посуды.

С этими словами Нильс взял со стола две большие пробирки, тщательно промыл их под краном и выставил на стол.