Крысолов - [8]

Однако Татаров не стал подниматься. Он затаился под лестницей и, увидев прошедшего наверх Назарова, мгновенно все понял. Он выскочил из подъезда и побежал домой.

Савинков первым понял, что Татаров их переиграл.

— Оставлять его живым, нельзя ни при каких обстоятельствах, — спокойно сказал Савинков.

Сейчас он один сохранял хладнокровие, в то время как остальные были взвинчены, и едва не бросались на стену от злости и бессилия.

— Что ты предлагаешь, Борис? — неожиданное перейдя на ты, спросил Федор Назаров. В руках он нервно сжимал револьвер.

— Надо его убить, вот и все.

— Но как? — воскликнул Федор.

— Просто пойти сейчас к нему и застрелить, — сказал Савинков так равнодушно, словно предлагал Назарову пойти в бакалейную лавку купить припасов.

Назаров секунду смотрел на Савинкова, потом решительно поднялся и сказал:

— Ты прав. Ты как всегда прав, Борис. Я так и сделаю.

ночь, Варшава

квартира Татарова

Назаров вошел в парадное. Сейчас он ничего не видел перед собой и действовал машинально. По дороге к дому Татарова он все продумал. Войдет в квартиру, попросит позвать Юрия и, когда тот появится в поле его зрения, сразу застрелит. Нет! Сначала он объявит ему, что приводит приговор в исполнение. Да! Только так.

Все было очень просто, и Федор не предвидел никаких осложнений. Он опасался только одного: чтобы Татаров не уехал раньше, чем он придет к нему.

В парадном Назаров, не осматриваясь по сторонам, прошел к лестнице. Он знал, что ему нужно на второй этаж, в квартиру пять.

Федор был так взвинчен, что окрик: «Стой! Куда?» — раздавшийся сбоку, подбросил его. Он резко развернулся, и увидел швейцара.

— Куда идешь? — повторил швейцар.

У Федора пересохло во рту. Он не мог сообразить, как лучше ответить.

— В шестую, — губы пересохли, сердце стучало, как молот, отдаваясь в висках тяжелыми ударами.

— К протоиерею Гусеву? — снова спросил швейцар.

Назаров только кивнул головой. Ему казалось: еще один вопрос, и он застрелит этого приставучевого швейцара.

Но швейцар больше ничего спрашивать не стал, и Федор смог пройти. Как сомнамбула, он поднялся по лестнице и подошел к квартире номер пять.

Руки затряслись, выступил холодный пот. Минуты две Федор собирался с духом, чтобы позвонить в дверь.

Дверь открыли сразу, как будто ждали.

— Уже приехали? — спросила старушка, открывшая дверь.

— Да… — в растерянности проговорил Федор. — То есть, не совсем. Юрий дома?

— Дома, — ответила старушка, которая, видимо, ожидала кого-то другого, но еще до конца не понимала, тот ли, кто ей нужен, сейчас на пороге.

— Кто там, мама? — раздался громкий голос из квартиры.

Услышав этот голос, с Федора слетело секундное оцепенение. Он оттолкнул старушку и вбежал в квартиру. Татаров, увидев Назарова, потянулся рукой за спину. Федор моментально понял, что у Татарова пистолет, и, не говоря ни слова, начал в него стрелять, но в этот момент на его руке повисла мать Татарова, и выстрелы оказались неточными. Татаров, воспользовавшись этой заминкой Назарова, выхватил браунинг и тоже стал стрелять. Но тут уже Назаров сумел скинуть визжащую старуху с руки и отпрянул в сторону за дверь. Федор увидел, как перед его лицом в щепки стал разлетаться деревянный косяк. Краем глаза он заметил, что мать Татарова снова пытается вцепиться ему в руку, и уже плохо соображая, выстрелил в нее. От выстрела старуха отлетела к стене, и стала медленно оседать. Назаров не сразу заметил, что попал он точно в лоб.

В это время Татаров также увидел оседающую мать и с диким криком кинулся к ней. Назаров воспользовался этим и разрядил в него обойму до конца.

В доме наступила гробовая тишина.

Назаров тяжело дышал, во рту было кисло от порохового дыма.

Обведя диким взглядом квартиру, он попятился, уперся в стену и, наконец, бросился вон. Выбежав в дверь, и слетев вниз ступеньки на три, он неожиданно почувствовал, как взлетает в воздух и отлетает назад. При падении он ударился спиной о стену и, не очень понимая, что же произошло, попытался встать. И тут резкая боль пронзила его в самом низу живота. Он посмотрел туда и увидел там огромную кровавую дыру. И вот тут на него нахлынула настоящая боль, и, не удержавшись, он страшно закричал.

Стоявший внизу лестницы швейцар в бессилии опустил ружье, заряженное жаканом. Это он, услышав выстрелы наверху, выбежал на улицу и начал дуть в свой свисток. Однако городовой не появлялся и швейцар, опасливо оглянувшись, кинулся обратно в свою каморку. Там он схватил ружье, зарядил его охотничьим жаканом и осторожно пошел наверх по лестнице. Все это время в квартире номер пять раздавались душераздирающие женские крики и выстрелы. Швейцар остановился на лестнице, не решаясь подниматься выше.

И тут выстрелы прекратились. Во всем доме наступила такая тишина, что уши заломило. Швейцар напрягся; и вдруг открылась дверь, и из квартиры пять выскочил недавний посетитель. От неожиданности швейцар подскочил на месте и, не раздумывая, сперепугу, выстрелил.

Парень отлетел к противоположной стене и через секунду страшно завопил. От страха у швейцара сердце почти прекратило биться, а в горле застрял какой-то комок. Швейцар застыл на лестнице и никак не мог сглотнуть, а только хватал открытым ртом воздух. Ранее ему никогда не доводилось стрелять в людей.