Крысобой - [4]

К нему подскакал Лим и резко остановившись, хрипло выдохнул:

— Тоширунги. Их много. Риццо убит, я сумел оторваться.

Потом он посмотрел на меня, сделал приветственный жест открытой ладонью и хотел сказать еще что-то, но повалился лицом вперед на шею лошади. В его спине торчали две стрелы.

02

Марвин положил мертвое тело десятника на бок на мерзлую землю. Снял с него шлем и провел по лицу ладонью, закрывая глаза. Забрал пояс с мечом и вместе со шлемом закинул в торбу. Вскочил на своего мерина и взял поводья лошади Лима.

— Надо уходить, Кранц, — сказал он. — Как можно быстрее.

Мы рысью поскакали к склону небольшого холма. Укрывшись в тени деревьев, на ходу оглянулись назад. Примерно тридцать всадников появились из леса с другой стороны долины. Раскинувшись цепью, они быстро приближались к скиту.

Пустив лошадей галопом, мы обогнули холм и помчались в сторону высокой горной цепи. В прошлой жизни я никогда не ездил верхом, и тем более не скакал во весь опор на быстроногой породистой лошади по ночной равнине. Лошадь подо мной, казалось, летит, почти не касаясь земли. Я держался одной рукой за поводья, а другой — за коротко стриженную густую гриву, наклонившись и прижавшись к ее шее.

Я не разбираюсь в лошадях совершенно, но уже понял, что местные скакуны какие-то другие. Они были больше и сильнее, и мне показалось, что гораздо умнее. По крайней мере, я своей лошадью почти никак не управлял. Она косила на меня красивым глазом, как бы спрашивая «Ну как? Тебе нравится наш полет?»

Ветер свистел, усиленный слуховой системой шлема. Зеленые контуры окружающего мира уже стали привычными. Не знаю, сколько времени мы скакали галопом. Может быть час, а может и три часа. Эта равнина казалась бескрайней, горы приблизились, но до них все еще было далеко.

Марвин свистнул, лошади плавно сбросили скорость и вскоре перешли на шаг.

— Оторвались достаточно, — сказал он. — Можно передохнуть.

Я огляделся. Преследователей видно не было. Колючки и мелкий кустарник кое-где сменились тонкими деревцами, похожими на чахлые пальмы.

Мы спешились. Марвин снял с лошади Лима два бурдюка с водой. Из одного наполнил наши фляги, а из другого налил в раскладную поилку для лошадей.

— До ближайшего источника у подножия гор воды нам хватит. Потом перейдем перевал и там до побережья рукой подать, — Марвин показал вперед. — Перевал немного левее. А источник прямо.

Я хотел снова завалить его вопросами, но посмотрев на небо, заметил большую птицу, которая пикировала прямо на нас.

Марвин поднял голову и сразу схватил свой лук.

— Это хонгор! — крикнул он. — Готовится атаковать.

Я тоже вооружился луком и, как и Марвин, достал стрелу. Руки сами натянули тугую тетиву.

Птица, поняв, что мы ее заметили, быстро поднялась к низким тучам.

Марвин слегка расслабился и посмотрел на меня.

— У тебя звериное чутье, Кранц, — произнес он уважительно. — Атакует хонгор стремительно, его клюв пробивает шлем и доспехи, когтями он хватает жертву и уносит в горы в свое гнездо. Там принимает человеческое обличье и начинает мучить пленника, вырезает печень, сердце и ест.

Я не поверил. Что за хрень? Птица-оборотень? Откуда Марвин знает? Но спрашивать не стал. Мало ли какие у них тут предрассудки. Мое внимание привлекла другая птица. Что-то среднее между грифом и вороной. Размером поменьше хонгора, она, тем не менее, смело напала на него, издав устрашающий крик.

Схватка была короткой. Грифо-ворона дважды попала клювом в грудь и шею хонгора, когтями отбив его ответные попытки ударить клювом. Полетели перья и кровь. Хонгор заверещал и резко развернувшись, улетел в сторону гор.

Проводив его глазами, я стал искать ворону, но ее нигде не было.

Она как будто испарилась. Появилась ниоткуда и исчезла в никуда.

Марвин поднял забрало и внимательно смотрел на меня.

— Что? — спросил я его.

— Мне кажется, это была Фреха. Она тогда ушла пешком в лес, а позже я заметил такую же птицу над деревьями. Парням не сказал, потому что не был уверен. Вряд ли это совпадение, Кранц.

Скоро ли я перестану удивляться чему-либо? Надо быстрее адаптироваться. Не пристало тысячнику ходить с отвисшей челюстью.

— Думаешь, она меня охраняет? — спросил я.

— Было бы неплохо, — Марвин кивнул. — Мы тут вдвоем на незнакомой территории и шансов добраться к своим у нас не так уж много.

Он сложил пустую поилку. Мы сели верхом и легкой рысью направились дальше.

— На чьей мы территории? — спросил я. — Как насчет наместника Риффена в Корханесе?

Марвин какое-то время раздумывал, как покороче ввести меня в курс дела.

— Корханес — это неприступная крепость, форпост в этой дикой провинции, — начал он. — Провинция Шама не так давно вошла в состав Империи. Здесь сходятся границы царства гоблинов на северо-востоке, нашей Империи на юго-востоке и королевства Тоширунгов на западе. Еще есть Великая степь на севере, но кто сейчас там верховодит, неизвестно. Оттуда давно никто не появлялся. И никому в голову не придет соваться туда меньше, чем в пятьдесят тысяч всадников.

— Мы проиграли последнюю битву с гоблинами? — спросил я.

— Нет, — тут же отозвался Марвин. — Но и не выиграли. Их оказалось в три раза больше, чем мы думали. Гоблины набрали наемников и еще всякого сброда из приграничных с Великой степью районов. Они напали неожиданно, нарушив перемирие.