Крысиная тропа - [2]

Достав из холодильника тарелку с приготовленными с вечера бутербродами, он включил кофеварку — крепкий кофе поможет взбодриться — и поймал по приемнику радиостанцию «Ностальжи».

Глядя в окно на заросшие лебедой незастроенные пустыри и прихлебывая горячий кофе, Сергей подумал: жизнь — штука довольно странная и выдает иногда такие повороты, что только диву даешься. Взять хотя бы их знакомство с Лариской. Несколько месяцев назад его приятель и сослуживец Володька Тур почти силком затащил Сергея на вечеринку в студенческую компанию, там и познакомился Серов с Ларисой. Несколько раз встретились, потом он остался у нее ночевать, а теперь приезжает два или три раза в неделю с неизменным портфелем, в котором лежат халат, шлепанцы, зубная щетка и бритва. Может, это пошло? Кажется, у Набокова есть рассказ о любителе амурных приключений, который всегда носил во внутреннем кармане сюртука плоские шлепанцы?

Неожиданно зазвонил телефон. Сергей привычно протянул руку, собираясь снять трубку, но вовремя вспомнил про автоответчик — на ночь Лариса всегда отключала аппарат в спальне, а этот, на кухне, переводила на автоответчик. Звонки прекратились, и начали медленно вращаться катушки диктофона, записывая сообщение. Серов бросил взгляд на часы — половина седьмого. Интересно, кто звонит в такую рань?

Немного поколебавшись, Сергей перемотал пленку и включил воспроизведение. Из динамика донесся незнакомый взволнованный женский голос:

— Ларуня! Это Таня Трапезникова! Перезвони мне срочно, у меня несчастье, а я никак не могу с тобой связаться!..

Несчастье? Сергей задумчиво потер подбородок, потом перемотал пленку обратно и пошел в спальню. Пожалуй, стоит разбудить Ларису: попусту в половине седьмого утра обычно не названивают. Хотя у некоторых женщин и сломанный каблук — несчастье.

Лариса спала, уткнувшись носом в подушку. Будить ее стало жалко — обычно Сергей уходил по утрам не прощаясь, а потом звонил ей с работы, — но сейчас случай неординарный, и он легонько потряс Ларису за плечо. Прикосновение к ее теплой, шелковистой коже вызвало приступ желания, пронзившего его словно током.

Она открыла глаза, повернулась, одеяло сползло, обнажив ее полную крепкую грудь. Лариса лукаво улыбнулась:

— Ты уходишь?

— Нет, но собираюсь. — Он отвел глаза. Слаб человек и велики бесы! Так и до службы не доедешь.

— Иди ко мне, я тебя поцелую на прощанье.

— Извини, что разбудил. Сейчас тебе звонила некая Трапезникова. У нее что-то случилось, просила срочно перезвонить.

— Танька? — Лариса рывком села и смахнула с лица волосы. — Что там у нее?

Сергей только пожал плечами и вышел из спальни. Вернулся на кухню и сел за стол — доедать бутерброды и допивать кофе. Следом появилась Лариса, на ходу запахивая длинный яркий халат. Молча включила автоответчик, прослушала запись и ушла в спальню. Телефонный аппарат на кухне тихонько затренькал.

«Набирает номер по параллельному», — понял Серов, Вскоре он услышал приглушенные восклицания, потом до него донесся возбужденный голос Ларисы:

— Да… Я обязательно спрошу… Что ты, конечно, он как раз сейчас здесь.

«Обо мне речь, — вздохнул Сергей. — Что же там стряслось?»

На кухню вернулась Лариса. Она села напротив и закурила, часто и нервно затягиваясь.

— У Таньки несчастье: муж пропал.

— Нагуляется — придет, — усмехнулся Сергей, поднимаясь из-за стола.

— Сядь, — попросила Лариса. — Он пропал несколько недель назад. Она в трансе, а ты толстокожий бегемот!

— Ты пришла сообщить мне об этом? — Утро явно могло начаться с миленького, почти семейного скандала. — Или есть более серьезная информация?

— Но он пропал! — Лариса сердито примяла в пепельнице окурок. — Ты же сыщик, Сереженька! И, насколько мне известно, не просто сыщик, а какой-то там начальник на Петровке.

— Ну и что? В России ежегодно пропадают десятки тысяч людей. Она обращалась в милицию? Написала официальное заявление?

— Да, обращалась, написала, но никакого толку!

— Чего же ты хочешь от меня?

— Чтобы ты помог ей! — в глазах Лариски метнулись золотистые искры — верный признак близкой вспышки яростного, необузданного гнева.

— Найти мужа? Помилуй бог, ты даже не представляешь, какими делами я занимаюсь! Розыск без вести пропавших не по моей части.

— Неужели ты ничем не можешь помочь? Ну, поговори там, попроси, прикажи, наконец! Хотя бы поинтересуйся, как идут дела!

— Хорошо, я попробую, — вяло согласился Серов, только чтобы прекратить уже начинавший раздражать разговор.

Наверняка эта Татьяна Трапезникова тоже приехала в столицу из провинции. У всех провинциалов просто невозможная пробиваемость, как у танков! У них неизмеримая жадность ко всему, что коренные москвичи считают само собой разумеющимся. Провинциалы приезжают завоевывать Москву и ведут себя соответственно, словно ордынцы Чингиза или Батыя, как шелуху отбрасывая разные комплексы, мешающие им добиваться желаемого. В Лариске это особенно сильно — душу вымотает, но возьмет свое! И это пугало Серова, заставляя постоянно быть с ней настороже, дабы не угодить в какую-нибудь хитрую ловушку.

А чего стоили ее словечки «из глубинки», от которых она всеми силами старалась, но никак не могла избавиться, хотя природным чутьем прекрасно понимала: они вызывают к ней определенное отношение, несмотря на роскошные наряды и автомобиль. Поначалу ее язык умилял Сергея, потом стал раздражать, а через некоторое время он привык, плюнул, перестал обращать внимание и поправлять ее: пусть самообразовывается. В конце концов она не так глупа — в ней чувствуется природная, мертвая хватка хищницы. Это его тоже пугало. Но…