Крысёныш - [7]
Тем временем из коридора начали доноситься недовольные голоса соседей. Видимо, электричество выбило не только в одной их лаборатории, но и на всем этаже.
– Ребята, надо бы электрика позвать, – подал голос Гаспарян. – Если там, в розетке, короткое сидит, то автомат в щитке нельзя включать. Опять выбьет, да еще и пожар может случиться. А ведь сейчас точно кто-нибудь в щиток полезет.
После этих слов энтузиазм попер из ребят с удвоенной силой:
– Это верно. Крикните-ка там соседям, чтоб ничего не включали!
– Эй, а кто-нибудь телефон электрика знает?
– Вроде 3-81. Посмотри-ка у Иваныча над столом – он, кажется, всегда у себя на календаре всякие телефоны полезные записывает.
– Ага, сейчас. Да нет у него здесь ничего! А, нет, пардон! Сейчас, секунду… Точно – 3-81!
– Слушайте, а вилку-то надо бы вытащить из розетки! А то ведь опять коротнет! Сейчас ведь все равно электричества нет – не опасно.
– Да не надо ничего трогать! Раз электрика вызываем – пусть уж он сам и смотрит.
– Нет, лучше все-таки вынуть. На всякий случай.
Все дружно ринулись вынимать злополучную вилку и звонить электрику. Появилась новая цель, и про Ирочку окончательно забыли.
А она стояла и смотрела на котенка. Тот, не обращая ни малейшего внимания на поднявшуюся суету, тихонько сидел под столом, и она была готова поклясться, что в этот момент в его глазах светилось настоящее торжество.
И радость. От того, что он спас свою богиню. «Потрясающе! – думала, глядя на его сияющую мордашку, Ира. – Он, оказывается, не только все понимает, но еще и предсказывать несчастья может! Вот это да! Теперь уж о нем точно ни в коем случае никому рассказывать нельзя». Пусть это будет только ее тайна.
Увы, но все тайное становится когда-нибудь явным. Вот и удивительные способности Крысёныша, как Ирочка ни старалась, тоже недолго оставались ее единоличным достоянием. Саша Гаспарян, который после той памятной поездки неожиданно для всех (и в первую очередь, пожалуй, для себя самого) начал оказывать девушке знаки внимания, явно выходившие за рамки простых, «братских», первым из ребят обратил внимание, что их странный найденыш каким-то удивительным образом может «общаться» с девушкой.
А вслед за ним необычное поведение котенка заметили остальные ребята. Никто из них не догадывался, конечно, что найденыш умеет предсказывать несчастья, но и того, что он может «понимать», было более чем достаточно, чтобы в лаборатории про него вновь заговорили.
Ира, которая вначале всячески отрицала наличие у Крысёныша необычных способностей, в конце концов сдалась, смирилась с тем, что ее тайна частично раскрыта, и попросила ребят только об одном – не рассказывать об этом больше никому. «Братья» торжественно пообещали молчать.
Прошло уже три месяца с тех пор, как котенок попал к ним в лабораторию. За эти месяцы Крысёныш подрос, окреп и здорово потолстел – Ира закармливала своего любимца всякой всячиной, и теперь он уже гораздо больше походил на одного из самых обычных своих собратьев – домашних барсиков и мурок, чем на космического пришельца из далеких миров. Вся его «инопланетянская» худоба исчезла, а шерсть стала пушистой и блестящей.
Впрочем, его необычные глаза, странной формы голова и лапы все равно привлекали внимание, и все люди, впервые попадавшие в лабораторию, неизменно интересовались, что за порода у этого удивительного кота и можно ли достать такого же где-нибудь в Москве.
На что Ирочка неизменно же отвечала, что котик этот – самый что ни на есть простой, сиамский, просто тяжело переболел в «раннем детстве». Обычно таких объяснений бывало вполне достаточно, и любопытные сразу же теряли к Крысёнышу интерес. А Ирочке только это и было нужно.
Проводя бо́льшую часть времени на работе, она ни разу не задумалась над тем, чтобы забрать Крысёныша из лаборатории к себе домой. Зачем? Родители Ирочки тоже работали, и квартира стояла пустой целый день. Что же ему одному там делать? Да и скучно без него будет, все привыкли к маленькому жильцу. Поэтому Крысёныш по-прежнему оставался в лаборатории, став своего рода ее общим талисманом и живым напоминанием для ее сотрудников о том, что их «полевые» выезды – дело отнюдь не бесполезное, а наоборот очень даже серьезное и нужное.
Повзрослев, кот по-прежнему выделял среди остальных Ирочку и даже по-своему ревновал ее к остальным. А в первую очередь – к Саше Гаспаряну, который все чаще – по поводу и без повода – оказывался рядом с ней. Стоило ему, как бы невзначай, подойти к девушке и присесть с ней рядом, чтобы поболтать, как Крысёныш, до того момента мирно сидевший поодаль и наблюдавший за работой Ирины, тут же начинал ходить вокруг них кругами, распушив усы, воинственно подергивая при этом хвостом и тихонько пофыркивая, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень раздражения и недовольства.
Понятное дело, подобные демонстрации носили относительно мирный характер, однако все равно сильно действовали на нервы Гаспаряну. И как-то раз он прямо так Ирочке об этом и сказал.
«Знаешь, Саша, – ответила ему на это тогда Ира, – и у тебя, и у меня, да у всех нас есть в этом мире кто-то еще. Те, кто нас любит, ждет, заботится. А у него нет никого. И что с того, что это всего лишь кот, а не человек? Наверно, я для него единственное живое существо, которое он любит. Мы же с тобой вместе тогда его спасли, и мы за него в ответе, неужели нужно еще что-то говорить, объяснять?»