Крыса Разумная - [16]

Тихоня взял шпагу в руки. С оружием он чувствовал себя совсем по-другому. Из застенчивого кабинетного мальчика он превращался в воина, не знающего сомнений. В университетском фехтовальном клубе он считался одним из лучших учеников. Особенно хорошо у него получались выпады и парирования чужих ударов.

Он выбрался на свет, вцепился в обломанный бортик и оглядел ошеломленных стражников, беспомощно барахтающихся в песке.

— Куда вы дели мою Белянку? Что вы с ней сделали? — чуть не плача, воззвал к ним Тихоня.

Но ему никто не ответил. Все были настолько заняты своими ушибами, что не обращали на него внимания.

«Они хотели меня утопить, — подумалось Тихоскоку. — Они собирались сбросить меня в пучину с камнем на шее. А теперь копошатся в песке, как ни в чем не бывало, и им на меня наплевать. Вот поднимутся — и снова набросятся. А Белянка? Почему ее нет? Она утонула? Это они ее утопили! Даже если она утонула не от них, то все равно — без них не вышло бы этой беды. Они во всем виноваты!»

Он пришел в ярость от этих мыслей. Соскочив с палубы на песок, он бросился к первому попавшемуся стражнику, корчащемуся в грязи, наставил острие шпаги ему на грудь и закричал:

— Куда ты дел мою Белянку? Отвечай, драный кот!

Стражник ошалело мотал головой, не понимая, чего хочет от него этот разъяренный тип с острой шпагой.

— Не ответишь — убью, как поганую мышь! — визжал Тихоскок. — Где девушка?

Стражник грузно осел на песок и попятился задом. Но Тихоскок не отпускал его. Он напирал и тыкал клинком ему в горло, визжа:

— Говори, не молчи!

Испуганный стражник попытался отвести от себя острие. Тихоскок заметил движение его руки и подумал, что тот собирается драться. Не помня себя от ярости, он всем телом налег на шпагу и всадил клинок ему в горло. Алая кровь брызнула на мокрый песок, заливая его темной лужей. Стражник упал на спину и забился в конвульсиях.

Тихоскок обернулся к оставшимся и закричал:

— Что, думаете, если вас много и вы сильнее — то можно убивать, кого захотите? А если жертва окрысится? Что вы тогда будете делать?

И он принялся колоть всех, кто попадался ему на пути. Не успевшие прийти в себя после крушения стражники бросились врассыпную. Многие даже не поднимались на ноги — они так и кидались прочь на четвереньках, но Тихоскок не отпускал их. В пару прыжков он настигал удирающих и всаживал острие шпаги им в спины, в шеи, в зады. Охранники визжали от боли и валились на гальку. Последний почти успел добежать до лесной опушки, но Тихоскок настиг его и заколол под высокой раскидистой пальмой, с которой свисали кокосы.

Ветер холодил его мокрую шерсть. Тихоскок огляделся. На песке в лужах крови валялись двенадцать убитых им стражников, некоторые еще продолжали корчиться в предсмертных судорогах. Ни Гнилозуба, ни Твердолоба, ни епископа Муровера среди них не было.

— Тихоня, ты с катушек слетел? — раздался растерянный голос у него за спиной.

Он обернулся. В трех шагах от него стоял Ветрогон. Пожилой шкипер выглядел удручающе: одна лапа его болезненно подогнулась, сырая шерсть стояла дыбом, а на лбу красовалась огромная шишка. Но больше всего Тихоскока поразил его взгляд: он был перепуганным и растерянным.

— Где Белянка? — не помня себя, подскочил к нему Тихоскок. — Где ты бросил ее?

— Я ее не бросал! — поднимая руки кверху, загомонил шкипер.

— Она утонула? Пропала? Ты видел, как это случилось? — орал Тихоскок, направляя на друга шпагу.

— Нет! Постой! Не убивай меня! — визжа от испуга, попятился Ветрогон. — С ней все в порядке. Она здесь. Ее выбросило на берег.

— Где она? — продолжал напирать на него Тихоскок, тыча шпагой.

— Тихоня, я здесь! — послышался дрожащий голос.

Девушка стояла в десяти шагах от него и расширенными от ужаса глазами смотрела на происходящее. Тихоскок бросился к ней, схватил обеими руками и сжал в объятьях так, что у нее хрустнули кости. Белянка ойкнула и отстранилась.

— Что ты сделал? — слабо спросила она, глядя на валяющиеся повсюду тела.

— Они хотели убить нас, — невнятно пробормотал Тихоскок. — Они думали, что мы беззащитны. Пусть теперь знают. Так им и надо! Я им всем… я их…

Он опустился на песок, закрыл ладонями глаза и разрыдался. Белянка тихонько дотронулась до него и погладила его шерстку.

Глава 3. Дикий остров

— Не извольте беспокоиться, ваше высокородие! — бормотал Твердолоб, вытаскивая из воды жирную тушку магистра Гнилозуба. — Сейчас я вас спасу, и надеюсь, что вы этого не забудете, когда наступит пора платить премии…

Твердолоб оказался единственным из стражников, кто не сбросил с себя медную кирасу со шлемом. Правда, спасти алебарду не удалось и ему. Волна выбросила его на берег и жестко припечатала об обломок скалы, отчего на его доспехе осталась внушительная вмятина. Но сам он оказался цел, хотя бока ныли, а на жилистых лапах виднелись синяки.

Магистру Гнилозубу повезло меньше. Волна сначала выплюнула его на побережье, но затем утащила обратно, и теперь тело его колыхалось в пенистом прибое, а сам он не подавал признаков жизни. На его счастье, жирок не позволил ему утонуть.

Твердолоб выволок магистра на сушу, бросил на песок, как мешок с зерном, и принялся делать ему искусственное дыхание. Магистр пустил изо рта струйку, вздохнул и открыл глаза.