Крыса из нержавеющей стали. Том 2 - [36]

Он наклонился и стал рвать мою одежду, обыскивая меня с грубой тщательностью. Разрывая ее на мелкие клочья, он собирал все снаряжение, укрепленное на мне: нож с лодыжки, пистолет с пояса, крошечные гранаты из волос. Через несколько секунд я лишился всего своего оружия. То немногое, что оставалось, было вне пределов досягаемости. Тщательно обыскав меня, он швырнул мое бессильное тело на стол лицом вверх.

— Я все подготовил для этого момента, все! — Он пускал пузыри, по подбородку текла слюна.

Я услышал звон цепей. Он поднял мои запястья и защелкнул на них тяжелые металлические обручи, соединенные коротким обрезком тяжелой цепи. Когда кандалы замкнулись, сверкнула короткая вспышка света и их концы соединились. Я ничего не почувствовал, но увидел, как под металлом моментально покраснела вся кожа. Я не обратил на это внимания. Когда это было сделано, он приложил к моему запястью иглу.

Обычные ощущения стали возвращаться. Сначала я почувствовал дикую боль в запястьях. Я не думал, что возвращение чувствительности может сопровождаться такой болью. Я старался не обращать на нее внимания, хотя терпеть ее было мучительно. В конце концов я непроизвольно скатился со стола и тяжело упал на пол. ОН тут же нагнулся, подхватил меня и потащил через широкое пространство огромного собора. Даже в этом маленьком теле сила ЕГО была чудовищна.

В то короткое мгновение, что я лежал на полу, мои пальцы успели что-то ухватить. Не зная, что представляет из себя этот крошечный металлический предмет, я крепко сжал его в кулаке.

Примерно в пяти метрах от приборов управления темпоральной спиралью стояла крепкая металлическая колонна, доходившая мне до пояса. Она тоже дожидалась меня.

Он широко развел мои руки и вложил цепь в канавку на вершине колонны. Еще одна вспышка — и цепь сварилась с металлическим монолитом. ОН отпустил меня. Я качнулся, но не упал.

Подойдя к приборам, ОН проделывал какие-то манипуляции. В громадном соборе царила тишина. Если не считать наваленных тел, мы были одни.

— Я победил! — визжал он, пританцовывая и брызжа слюной. — Понимаешь ли ты, что ты теперь в петле времени, которой не существует? Я ее создал, чтобы заманить тебя, и она исчезнет, как только я ее покину!

— Я это подозревал. В наших учебниках Наполеон проиграл.

— Здесь он победил. Я дал ему оружие и помощников, чтобы завоевать мир. Потом, когда было готово мое новое тело, я убил Наполеона. Когда я это сделал, появилась петля во времени. И ее существование воздвигло временной барьер, который исчезнет вместе с ней. Это случится, когда я уйду — но не сразу — это было бы слишком легким концом для тебя. Мне будет приятно думать, что ты торчишь здесь один, понимая, что проиграл, и что твое будущее никогда не будет существовать. В этом здании есть фиксатор времени. Время сохранится здесь, когда Лондон исчезнет со всем остальным миром. Раньше, чем он включится, ты, может быть, сдохнешь от жажды. А может, и не сдохнешь. Я победил!

Последние слова он выкрикнул, снова поворачиваясь к пульту. Я разжал кулак, чтобы посмотреть, какое оружие спрятано в моей ладони, чтобы сокрушить его в этот последний момент.

Это был маленький латунный цилиндр, весивший всего несколько граммов. На одном конце его виднелись маленькие дырочки, и когда я перевернул его, оттуда посыпался мелкий белый песок. Песочница, применявшаяся при письме для высушивания чернил. Можно бы желать и большего, но придется довольствоваться этим.

— Я ухожу, — сказал ОН, включая механизм.

— А как же эти твои люди? — спросил я, выгадывая время на размышления.

— Безумные рабы. Они исчезнут вместе с тобой. Они сослужили свою службу. Меня ожидают армии таких как они, огромный мир. Скоро таких миров будет много. Скоро все будет моим.

К этому мне нечего было добавить. ОН прошел по каменным плитам — чудовище в образе маленького человека, — коснулся рукой сверкающего конца темпоральной спирали и был мгновенно охвачен ее зеленым пламенем.

— Все мое! — провозгласил он, и в глазах его горел такой же зеленый огонь.

— Я так не думаю.

Я несколько раз подбросил на руке песочницу, оценивая ее вес и расстояние до пульта. Попробую добросить.

Регулировка временной шкалы представляла из себя рады клавиш, очень похожих на клавиши музыкального инструмента. Некоторые из них были зажаты. Если мне удастся нажать еще хотя бы одну, регулировка изменится. ОН прибудет в другое место и время, а может быть, и вовсе никуда не прибудет. Я замахнулся, прикидывая расстояние и траекторию, по которой должен полететь крохотный цилиндрик, чтобы попасть в нужное место.

Вероятно, он увидел, что я собираюсь сделать, потому что завыл от безумной ярости, пытаясь вырваться из временного поля, которое аккуратненько приковывало его к концу спирали. Я хладнокровно прицеливался, пока не убедился, что расчет мой верен.

— Вот так, — сказал я и запустил песочницу к пульту по высокой дуге.

Она полетела вверх, ярко блеснув в столбе солнечного света, врывавшегося сквозь застекленное окно. Затем устремилась вниз и упала на рады клавиш.

Темпоральная спираль освободилась. ЕГО яростные крики оборвались, и ОН исчез из виду В тот же миг свет изменился, стал сумрачным. За окнами посерело. Я уже видел такое в самом начале, во время темпоральной атаки на лабораторию. Лондон, весь мир снаружи больше не существовали. Не существовали в этой точке пространства и времени. Здесь был только кафедральный собор, кратковременно удерживаемый фиксатором времени.