Крыса из нержавеющей стали. Том 2 - [154]

— Где ваш пропуск? — грозно окликнул меня страж.

— Пропуск? Мне не нужен пропуск, ты, тупоголовая деревенщина. Я здесь, чтобы встретиться с Генерал-Президентом по специальному заданию полковника Оливейры.

— Простите. Полковник не оставлял приказов, когда входил…

— Оливейра сейчас здесь? Все лучше и лучше. Свяжись с ним по фону. И быстро — если тебе дорога твоя жизнь.

Его трясло, когда он набирал номер. Экран засветился, и я увидел холодную улыбку Оливейры. Я оттолкнул охранника и наклонился ближе к фону.

— Оливейра, я у главного входа. Вы не хотите меня видеть?

Улыбка исчезла. Сейчас у него был потрясающий вид, жаль, что у меня не было камеры. Он, несомненно, предусмотрел многие наши ходы, но этот явился для него полной неожиданностью. Наконец, он взял себя в руки, зрачки вернулись на место, кровь прилила к щекам, и он зашипел в фон:

— Задержите этого человека…

Я выключил связь и сел в кресло охранника.

— Ты видел, как он обрадовался? — Я взял сигару, закурил ее и только успел выпустить первое колечко, как примчался Оливейра со взводом солдат.

— Ты взял моего человека ночью, — я пускал дым ему в лицо. — Я пришел отдать приказ о его освобождении.

Вы можете себе представить, что он воспринял мои слова совсем не по-доброму. Я не сопротивлялся, когда солдаты схватили меня и поволокли в глубину здания. Оливейра лично присутствовал при всех процедурах, смотрел, как меня раздевают, обыскивают, просвечивают рентгеновскими лучами, сканируют тело и дают слабительное. Он чувствовал, что здесь что-то не так, что я не совсем сошел с ума, чтобы прийти и сдаться, но он никак не мог понять, в чем дело. Процедуру обыска и всего прочего повторили. Разумеется, они ничего не нашли. Когда все было закончено, мне выдали рваные башмаки и робу заключенного. И тяжелыми цепями обвили мои лодыжки и запястья. Только потом меня провели в комнату для допросов и толкнули в жесткое кресло. Оливейра встал надо мной, похлопывая увесистой дубинкой по своей ладони:

— Кто ты такой?

— Я генерал ди Гриз, из Парамилитаристской организации политического расследования. Можешь называть меня «сэр».

Он сильно и с удовольствием ударил меня дубинкой по хребту. Но я ничего не заметил. Он, бедняга, не знал, что прежде, чем отправиться сюда, я накачал себя неокаином, новым сильным обезболивателем. Конечно, когда закончится его действие, я буду чувствовать себя отвратительно, но сейчас я был непрошибаем.

— Не ври и брось свои дурацкие шуточки. Кто ты такой? Говори только правду.

— Я же тебе сказал. Я назвал мое имя и организацию. Мы сделали целью своей жизни устранение несправедливости на отдаленных планетах, помощь честным политикам, таким как Харапо, наказание преступников типа Запилота.

Он принялся нещадно колотить меня, а я спокойно сидел и наблюдал за ним.

— Тебе что, это доставляет удовольствие? — спросил я, когда мне надоело.. — Тогда ты очень болен.

Он поднял дубинку повыше и отбросил ее. Какая польза махать ею, когда жертва даже не замечает этого? Я с одобрением кивнул.

— Теперь, когда ты одумался; мы можем спокойно поговорить, как взрослые люди. Моя организация помогает Харапо, как я уже говорил тебе. Прошлой ночью вам удалось захватить одного из моих ребят. Так не пойдет. Я требую его немедленного освобождения.

— Никогда! Теперь вы оба в наших руках, а вы вдвоем лучше мертвые, чем живые…

— Угрозы? Ты и вправду тупица. — Я встал очень медленно, мешали тяжеленные цепи. — Я бы мог сейчас огреть тебя по голове. Но мне некогда. Мне нужно видеть Запилота..

— Я прибью тебя, — заревел он, схватив дубинку с пола и вздымая ее надо мной.

— Если ты это сделаешь, Запилот расстреляет тебя на месте. Моя организация продолжит свою работу и без меня, а он проиграет выборы. Из-за твоей тупости. Ты этого хочешь?

Он застыл с поднятой дубинкой, дрожа, как в лихорадке, страстно желая вышибить мне мозги, но опасаясь наказания. Наконец здравый смысл победил. Я с одобрением кивнул.

— Вот так-то лучше. Мы сейчас пойдем к Генерал-Президенту, я хочу предложить ему компромисс, который, как я уверен, устроит его.

— О чем ты говоришь?

— Ты узнаешь, если он разрешит тебе присутствовать во время нашей дискуссии. Сообщи ему.

Оливейра застыл перед дилеммой, а я балдел от, его вида. Он очень хотел меня убить, хотя бы всласть поиздеваться, но не мог так рисковать. То, что я говорил о Запилоте, казалось ему правдой. В конце концов он в это поверил, и пулей вылетел из комнаты. Я откинулся в кресле, мрачно рассматривая синяки и кровоподтеки, начинающие появляться на моем теле, и старался не думать, как буду себя чувствовать, когда закончится действие неокаина. На моей груди справа я нащупал подозрительную вмятину, похоже, ребра были сломаны. Я думал об Оливейре, о том, почему его нет так долго, что с ним могло случиться, но тут появился он, окруженный солдатами. Меня выдернули из кресла и поставили на ноги. Солдаты образовали вокруг крепкую стену, и мы промаршировали вниз, к холлу, потом вверх по лестнице и наконец остановились перед массивными дверями с охранниками по обе стороны. Мы приблизились к святая святых. Двери широко раскрылись, мои телохранители втолкнули меня вперед, так плотно окружая, что я мог бы возлежать на них. Генерал-Президент сидел на стуле, обвисший, словно отвратительная жаба, положив бородавчатые руки на стол.