Крымское танго - [39]

В очередной раз прикрыв глаза, Сергей вдруг услышал… набат. На его фоне, на пределе слышимости звучало: "Первое сентября… Беслан… Первое сентября… Беслан… заложники… штурм… заложники…"

"Черт побери эту дурацкую "паутину", это чихание… мать его за ногу…" — матерился про себя Ефимов, но больше ничего так и не услышал и не вспомнил, сколько ни старался. "И что теперь делать? Это ведь явно какая-то жуткая трагедия из прошлой жизни. Или я просто брежу? Или это просто реакция на соседские разговоры? Они говорили про школу, это совпадение или что? Лучше бы я про остальное забыл, а про это помнил. "Норд-Ост" до сих пор себе простить не могу!.. И как об этом сказать? И кому? Ведь не поверят же! И промолчать нельзя. Вдруг это реальные "воспоминания"? Да что же делать то?!?!"

На следующий день после приезда, не придумав ничего лучше, позвонил Антону и напросился на встречу. Рассказав максимально подробно всю ситуацию в самолете, Сергей приготовился отбиваться от обвинений в помешательстве, но ничего такого не произошло. Дипломат долго молчал, читал что-то на своем компе, а потом достал телефон, нажал всего пару кнопок быстрого набора, дождался ответа абонента и спросил: "Через сколько ты можешь быть у меня?"

Ждать пришлось всего несколько минут. Вошедший без стука мужчина был одет в обычный костюм, хотя, судя по его виду, гораздо чаще надевал что-то с погонами. Не представляя гостей друг другу, хозяин кабинета попросил Ефимова повторить весь рассказ как можно точнее. Когда Сергей закончил, ему задали пару уточняющих вопросов, а затем Антон спросил:

— И что же Вы хотите, чтобы мы сделали?

— Ну-у-у, не знаю… Попросить отдать приказ об усиленном патрулировании, вооружении тамошней милиции сверх положенного… Если, конечно, у вас есть такие возможности…Я понимаю, что всё это выглядит весьма и весьма странно… С одной стороны ничего, а с другой — точное место… Но ведь лучше чтобы лишний взвод или рота милиционеров поработала сверхурочно, чем получить второй "Норд Ост".

Собеседники переглянулись, незнакомец чуть заметно пожал плечами, хмыкнул и ответил:

— Мы примем к сведению всё, что Вы рассказали.

Домой Ефимов вернулся злой и, отказавшись от ужина, завалился в постель. На осторожные расспросы жены буркнул, что ему нездоровится и в двух словах рассказал о состоявшемся разговоре, не объясняя сути.

Все оставшееся до первого сентября время Сергей не находил себе места, все валилось из рук, в зале тоже ничего не ладилось. Жена и дети наблюдали со всё возрастающей тревогой за состоянием мужа и отца, но, слава богу, с особыми расспросами пока не лезли.

* * *

Первого сентября мир всё-таки содрогнулся от Бесланской трагедии. Сначала на новостных лентах появились сообщения о бое на окраине города. Передавали о жертвах среди милиционеров. Через несколько часов стало известно о захвате в школе N 1 около пятидесяти учителей и старшеклассников. Наряд милиции, дежуривший в школе, услышав стрельбу и получив сообщения по рации, достаточно оперативно разогнал собравшихся на линейку учеников и их родителей по домам. Остались только учителя и несколько старших ребят, вызвавшихся помогать закрывать окна от возможных попаданий. Вот они то и стали заложниками, когда террористы, сумев уничтожить всех девятерых милиционеров, вступивших с ними в бой, прорвались к школе. Наряд у школы тоже их задержал не надолго и для пятидесяти с лишним человек начался двухдневный ад.

Вечером второго сентября в результате штурма, который начался после прогремевшего в школе взрыва, двадцать два из двадцати трех прорвавшихся боевиков были уничтожены. Одного взяли раненым, но пока живым. Из пятидесяти двух заложников погибло двенадцать, ещё девять были ранены. "Вымпел" и "Альфа" потеряли по одному человеку и четверо были ранены.

После первых сообщений о жертвах Сергей вышел из офиса, дошел до ближайшего магазина, купил литровую бутылку водки, черного хлеба, и пошел обратно, намереваясь начать надираться уже на рабочем месте. Пока шел, решил что так будет слишком показушно, поэтому вернувшись, пробурчал: "Что-то мне как-то хреново…" и поехал домой.

Он успел "уговорить" немногим больше половины, зажевывая только черным хлебом, когда вернулась домой Александра. Увидев мужа в почти невменяемом состоянии, бормочущего что-то нечленораздельное, отобрала остатки водки и набрала номер Антона. Когда она начала говорить, от её тона можно было замораживать воду сразу цистернами.

— Я. Хочу. Прямо сейчас. Узнать. О чём. Вы. Говорили. С мужем. Двадцать второго августа.

— Что произошло? С ним что-то случилось?

— Ещё как случилось! Он в полном одиночестве почти победил литровую бутылку "Абсолюта", закусывая только черным хлебом. Я его никогда в жизни таким не видела. И что за нарочито военный антураж?

— Пожалуйста, подождите полминуты, — Шура услышала, как её собеседник разговаривает с кем-то по другому телефону, но почти ничего не расслышала.

— Через час у вас будет мой… м-м… коллега, он поможет и кое-что объяснит.

Приехавший оказался тем самым мужиком, с которым Сергей разговаривал в кабинете Антона. Представившись Санечке Андреем Олеговичем, он попросил через минут пятнадцать-двадцать заварить чаю покрепче, достал упаковку каких-то таблеток, спросил, сколько Сергей выпил, выдавил три штуки и заставил с пятиминутными интервалами проглотить, запивая каждую полстаканом теплой воды.