Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина - [52]

Скорее всего Вели Ибраимов чувствовал, что разоблачен, но он находился в созданном вокруг него вакууме. Сохранились воспоминания о том, что Вели сказал в 1927 г. комсомольскому активисту Бекиру Умерову: «Поиграли с нами, Бекир, поиграли. Теперь будут убивать…»[177]. Далее разъяснять что-либо Ибраимов не стал.

Летом 1927 г. из Москвы в Крым прибыла специальная комиссия во главе с инструктором ЦК ВКП (б) И. А. Козловым[178]. После обследования ею состояния крымской партийной организации 13 августа в Симферополе был проведен объединенный пленум областного комитета и областной контрольной комиссии ВКП (б). В своем выступлении Козлов подчеркнул, что землеустройство в Крыму велось с нарушением советского законодательства, и потребовал провести новую реформу. В частности, было указано, что земельные наделы дворов следовало уменьшить. Против Козлова выступили только крымские татары, преимущественно тайные члена «Милли Фирка». А Вели Ибраимов прямо заявил: «Что касается недочетов в землеустройстве, то я считаю, что нормы в Крыму правильны и научно обоснованны, пересмотр же их нужен только в интересах еврейского переселения на полуостров»[179].

Как уже говорилось выше, осенью того же 1927 г. Вели оказался в жестком противостоянии с Юрием Лариным из-за идиша, который последний предлагал сделать в заселенной евреями части Крыма языком делопроизводства. В ходе склоки стало ясно, что Ибраимов возложенную на него задачу по запугиванию руководства «Агро-Джойнта» выполнил. К этому добавились и его угрозы разворачивать поезда с евреями и гнать их обратно в места отправления. К слову сказать, данная угроза ни разу не была исполнена, но вошла в легенду как широко распространенная в 1920-х гг. быль. Даже Полторанин ухитрился на нее сослаться.

В середине января 1928 г. Ибраимов был срочно вызван в Москву, где 18 января его арестовали по обвинению в уголовных преступлениях. В те же дни ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление «О земельной реформе в Крыму». Под этим прикрытием началось изгнание крымскотатарских националистов из власти, а заодно и поэтапная ликвидация прометеевского заговора в СССР. О националистах, само собой разумеется, никто открыто не упоминал. Наоборот, все было сведено исключительно к проблемам социальной борьбы.

Председателю КрымЦИК инкриминировали соучастие в убийстве и расхищение государственных средств в крупном размере. Огульные заявления современных апологетов Ибраимова о фальсификации обвинений и судебного процесса доказательного подтверждения не имею. Зато эта абсурдная на поверхностный взгляд история приобретает стройный четкий абрис, если исходить из заговора прометеистов и из связей руководителей крымскотатарских националистов с польской и турецкой разведками. В конце 1920-х гг. о националистическом характере крымских событий много писали в центральной прессе, но со временем тему затушевали, а к 1980-ым гг. просто забыли — ведь СССР разваливали националисты, целенаправленно подстрекавшиеся к развалу группой Яковлева-Горбачева. Ради интереса рассмотрим официальную версию событий и появившуюся в годы перестройки националистическо-либеральную версию гибели «невинного» Вели Ибримова.

Согласно уголовному делу, в 1926 г. в Главсуде Крымской АССР состоялся судебный процесс над пятью братьями Муслюмовыми во главе со старшим братом — Ахтемом. Обвиняли их в злостной эксплуатации и запугивании крымскотатарской бедноты. Семья Муслюмовых и в самом деле была зажиточная — имели собственную плантацию табака, но работали там сами всей семьей — батраков не нанимали. Товар продавали за пределами Крыма, причем Ахтем оказался хорошим коммерсантом, и торговля приносила высокий доход. Единственный из пятерых братьев — четвертый брат Аким учился в Симферополе, где предположительно стал активистом «Милли Фирка». Как националист он автоматически попал под покровительство Ибраимова. Однако и старшие Муслюмовы были не промах. В первые послереволюционные годы они завязали отношения с активным членом «Милли Фирка», боевиком Аметом Хайсеровым (Хайсером). Когда в Крым пришли белогвардейцы, Хайсеров в чине штабс-капитана служил в контрразведке Врангеля, где отличился особым изуверством — руководил расстрелами, собственноручно истязал пленных партизан и т. д. После бегства врангелевцев он, будучи активистом «Милли Фирка», предпочел уйти в лес, где возглавил банду бывших белогвардейцев и стал разбойничать, убивая и истязая активистов красной бедноты. По предположению следствия, именно тогда братья Муслюмовы стали глазами и ушами бандитов в легальном мире. Банда была уничтожена отрядом чекистов в 1921 г. Муслюмовы тогда избежали разоблачения, а вот главарь банды оказался в необъяснимо «дружеских» отношениях с Вели Ибраимовым (который возглавлял чрезвычайную тройку по борьбе с бандитизмом). В 1921 г. советское правительство объявило амнистию бывшим белогвардейцам. Согласно закону, не подлежали амнистии лица, в ходе гражданской войны отличившиеся особой жестокостью при расправе с мирным населением. То есть Хайсеров под амнистию не подпадал, но был амнистирован в числе первых. Причем легализация преступника произошла вопреки протестам и даже письменным заявлениям в КрымЧК красных партизан полуострова, пытавшихся рассказать о том, как истязал их штабс-капитан контрразведки Хайсеров. В частности, в 1919 г. партизану Ибраиму Ариф Чолаку он собственноручно прострелил челюсть и избил его нагайкой. На все эти заявления Вели Ибраимов ответил, что возбуждать старое дело против Хайсерова нецелесообразно. И хотя со времени совершенных Хайсеровым преступлений прошло менее двух лет, штабс-капитан контрразведки и палач был амнистирован. Более того, его сразу же назначили командиром отряда при чрезвычайной тройке, т. е. сделали чекистом с особыми правами! Вскоре Хайсеров даже был награжден именным револьвером «за самоотверженную борьбу на бандитском фронте» — так было выгравировано на оружии. Звучит как анекдот, но что было, то было. Позднее, став председателем КрымЦИКа, Ибраимов взял этого странного человека к себе личным секретарем, а в 1926 г. Хайсеров перешел на работу в «Дом крестьянина».