Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина - [14]

Надо сказать, что американские банкиры довольно быстро разочаровались в Октябрьской революции. Как только в России началась политика военного коммунизма[43] (примерно в декабре 1917 г., с ликвидации частных банков), они объявили советское правительство антисемитским и враждебным евреям[44]. В таком подходе особо ярко проявился олигархический характер «Джойнта», в корыстных целях разыгравшего националистическую карту. Изрядно вложившись в дело развала Российской империи, отцы-основатели «Джойнта» наверняка рассчитывали на благодарность облагодетельствованных ими революционеров, но в ответ были откровенно проигнорированы. Более того, почти сразу после Октябрьского восстания представителям «Джойнта» был официально запрещен въезд на территорию страны, а россиянам запретили получать переводы от комитета.

Потеряв возможность хотя бы как-то влиять на российские дела, Варбург, Шифф и К° объявили все революционные преобразования в России антисемитскими, поскольку от них пострадали в том числе и банкиры, и предприниматели еврейского происхождения. Такова традиционная метода националистов всех мастей: в любом социальном катаклизме выделять представителей своей национальности (ото всех прочих отстраняться, будто их никогда не было или будто они пострадали в гораздо меньшей степени) и буквально упиваться горем и страданиями своих единокровцев. Обвинения в антисемитизме сегодня кратко формулируются так: «Еврейские массы в результате пресловутой “диктатуры пролетариата” оказались в крайне тяжелом положении, в эти годы было зафиксировано 1520 погромов и около 1 млн евреев стало беженцами. Казалось бы — ведь погромы совершала не Красная армия, какие могут быть претензии к советской власти — но это только поверхностный взгляд… Изменение социального уклада жизни страны с приходом советской власти в огромной степени сказалось на еврейском населении. Ведь с введением военных методов хозяйствования, сопровождавшихся фактическим запрещением свободного товарообмена, громадная категория еврейского населения фактически осталась без работы. Положение усугублялось тем, что, спасаясь от погромов в годы Гражданской войны, тысячи еврейских семей перебрались в города (нееврейское население наоборот уезжало в деревни — около 5 млн), где царила ужасающая нищета, безработица и разруха. Многие из тех, кто пытался создать частное городское хозяйство, в основном торгового или мелкопромышленного характера, объявлялись новым режимом эксплуататорами, к которым применялись различные меры “революционной защиты”. Эти меры были различны: от конфискации орудий производства у ремесленников и товара у торговцев, огульно названных “спекулянтами”, до высшей меры — расстрела. Все эти меры сопровождались лишением политических прав — евреев лишали прав также, как и “кулаков”, бывших дворян, предпринимателей и вообще всех т. н. “деклассированных”»[45].

Так начал складываться ныне широко распространенный на Западе миф об антисемитском характере советской власти и СССР. И это притом, что согласно списку Виктора Марсдена[46], неоднократно подтвержденному объективными исследователями, члены первого советского правительства «примерно на 80–85 % были евреями»[47]. О женах еврейках большинства руководителей советского правительства и напоминать не приходится. К этому добавим, что, говоря словами П. А. Судоплатова[48]: «В начале 1920-х годов, когда советская власть лишь становилась на ноги, среди руководителей всех уровней было немало лиц с еврейскими фамилиями. Замечу, что в то время не существовало паспортов, так что официально никто не делил людей по национальному признаку»[49].

Хотя отцы-основатели «Джойнта» полагали своими людьми в советском правительстве Якова Свердлова и Льва Троцкого, в целом у них с большевиками отношения не сложились[50]. В первую очередь по причине настороженного отношения к американцам В. И. Ленина. Поэтому после Октябрьской революции комитету пришлось начинать свою деятельность в Польше. Правда, до окончания советско-польской войны Польша номинально рассматривалась как российская территория, так что в работе там сотрудников «Джойнта» следует видеть прежде всего ловкий политических маневр.

В июне 1919 г. в Польше открылось официальное представительство комитета. Главная причина этого конечно в том, что до начала Второй мировой войны польская еврейская община по величине была второй в мире после американской. Первые годы сотрудники комитета оказывали экстренную помощь местному еврейскому населению — поставляли и распределяли продукты, одежду, медикаменты. Это была великая благородная миссия. Но одновременно, если верить ряду исследователей, «Джойнт» создавал в только что возрожденной после 1795 г.[51] стране обширную разведывательную сеть. В кратчайшие сроки Польша стала центром американского шпионажа за советской Россией и молодыми европейскими демократиями. Не удивительно, что в межвоенное двадцатилетие самая большая часть ассигнований «Джойнта» была направлена в Польшу. Только в 1920-х гг. туда перевели более 12,5 млн долларов, что составляло около 25 % от официального бюджета комитета.