Крым - [2]

Спина горит. Нет настроения никуда идти. Но и сидеть просто так в каморке два на три метра, как в тюремной камере – крыша поедет. Иду на базар, покупаю трехлитровую банку самодельного вина. Выпиваю половину и вырубаюсь.

Просыпаюсь ночью. Спина жжет, как хуй знает что. Вливаю в себя оставшееся вино, заедаю огрызком черного хлеба – остался с поезда. Спать не хочу. Одеваюсь и пру на пляж.

На берегу почти пусто: только несколько парочек разлеглись на подстеленных одеялах, тесно прижавшись друг к другу, и какой-то мужик в белой рубашке и белых штанах топчется возле скамейки. Наверное, какой-нибудь маньяк или извращенец. Ладно, насрать. До следующей скамейки идти лень, и я сажусь. Он смотрит на меня.

– Кальвадоса хотите?

– Чего?

– Кальвадоса. Это такая яблочная самогонка.

– Можно.

– Я сейчас принесу.

– Я денег с собой не взял.

– Не волнуйтесь. Я вас угощу. Составите мне компанию.

Пока его нет, рассматриваю парочки. Одни просто болтают друг с другом, другие пьют вино, третьи целуются. А я – один, как идиот. Со сгоревшей спиной, с изжогой от говняного самодельного вина. Жду какого-то урода, чтобы пить с ним кальвадос.

Мужик возвращается с бутылкой из-под водки, заткнутой бумажной пробкой, и двумя пластмассовыми стаканами. Разливает. Я проглатываю пойло, почти не чувствуя вкуса.

– Ну, как?

– Нормально.

Он наливает еще. Выпиваем. Мимо проходит одна из парочек – совсем еще молодой пацан, прыщавый и с дурацкими усиками, и красивая блондинка в купальнике, с распущенными волосами. Мне хочется насовать ему по морде и забрать блондинку. Мужик смотрит на них, но ничего не говорит. Сидим еще некоторое время.

– Спасибо, что составили мне компанию. Всего хорошего.

Сует мне руку, я жму ее, и он уходит. Что ему было надо, интересно?

* * *

В каморке ложусь спать, не раздеваясь. Сплю весь день, встаю, иду на базар, покупаю хлеб, помидоры и вино. Жру и снова вырубаюсь. Когда встаю, спина уже не горит, хотя все еще красная. Одеваюсь и иду в бар.

За угловым столиком в одиночестве сидит какая-то подружка. Покупаю водку с соком и подсаживаюсь к ней.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Можно присесть рядом с вами?

– Так вы уже сидите.

Улыбаюсь.

– Вам купить чего-нибудь выпить?

Она делает «правильное» стеснительное лицо.

– Не надо.

– Я вижу, что вы воспитанная девушка, а воспитанная девушка должна отказаться, когда ей что-то предлагает незнакомый мужчина…

Улыбается.

– …только не в Крыму, в двух шагах у моря, да еще и таким великолепным вечером.

Мне самому противно слушать, какую херню я горожу. А ей, похоже, нет. Она заказывает вино. Я покупаю еще одну водку с соком. Потом повторяем и идем на дискотеку. Там танцуем, встроившись в какой-то круг, который рассыпается во время медленных танцев, и тогда мы танцуем вдвоем, прижимаясь друг к другу и наталкиваясь на другие пары. В двенадцать дискотека кончается.

– Пошли к морю, – говорю я. – Спать еще вроде как рано.

– Пошли. Только мне сначала надо переодеться. Похолодало.

С моря и вправду дует ветер. Мы идем к ее дому.

– Я сейчас, – говорит она, поднимается на крыльцо и закрывает за собой дверь, щелкнув замком. Я жду, разглядывая проходящих мимо кокетливых понтовых подружек и криво улыбающихся сексуально озабоченных пацанов. Проходят и парочки, обнявшись и поглаживая друг друга по жопам. Те, кому есть, где трахаться, спешат домой. У остальных вариантов немного, разве что пляж.

Проходит уже много времени, а ее все нет. Подхожу к двери и тихонько стучу – ни хера. Дергаю за дверь, потом стучу громче – по-прежнему глухо, как в танке. Вспоминаю, что не спросил, как ее зовут. Нет, спросил, и она сказала, но я сразу забыл. А, может, не говорила. Не помню. Зря, конечно, она так. Ну, ладно. Хуй с ней. Иду в бар, выпиваю еще водки с соком и иду в каморку спать.

Просыпаюсь часов в двенадцать дня, жру остатки хлеба и помидоров и снова ложусь.

* * *

Снова бар, снова какая-то подружка за одним столиком со мной. Нет, такого кидалова со мной больше не будет. Хватит. Ее зовут Инна. Приехала с сестрой. Младшей. Пьем в баре, потом танцуем на дискотеке. Потом снова пьем в баре. А потом сидим на пляже с трехлитровой банкой вина, по очереди отпиваем из нее, а между глотками целуемся.

– Тебе здесь нравится? – спрашивает она.

– Не знаю. Нравится, наверное. Нормально. А, в общем, какая разница?

– Никакой.

– А тебе нравится?

– Никакой.

– Что никакой?

– Он никакой.

– Кто?

– Пацан.

И она показывает пальцем на какого-то пацана. Он стоит на коленях и тошнит, потом подходит к торчащему из земли кранику с водой, откручивает его, пьет, отворачивается и снова тошнит.

Холодает. Надо вставать и идти куда-нибудь, но встать с первой попытки не получается: мы слишком напились. Кое-как доползаем до дома, где она снимает комнату: это ближе, чем идти ко мне. Я включаю свет, ее сестра просыпается и злобно смотрит на нас.

– Инка, ты заколебала. Зачем свет включать?

– Заткнись, а то укушу тебя, – говорю я, и она замолкает.

* * *

Спим до обеда, потом начинаем ебаться. Сколько дней я не ебался? По-моему, много. В самой середине процесса малая приходит с пляжа и ложится на свою кровать, как будто все так и должно быть. Мне хочется бросить в нее стулом, но сначала надо кончить. Малая не смотрит на нас, повернулась лицом к стене. Я кончаю.