Крым-3. Пепел империй - [4]

– Но ареал распространения заразы растет. Еще год назад это была зона в два километра, потом она резко выросла до четырех с половиной километров в диаметре, а сейчас…

– А сейчас, – Диана Михайловна тряхнула рыжей головой, – заболели обходчики, побывавшие на том берегу протоки. Это совсем близко.

Повисло нехорошее молчание.

– И вы думаете, милые дамы, – Кайсанбек Аланович улыбнулся, – что листоношам зараза не страшна?

Члены Триумвирата переглянулись. «Хорошие люди, – отметила Бандеролька, – не хотят обманывать и посылать других на верную смерть».

– Мы не знаем, – развела руками Ольга. – Поэтому просим о помощи и не ставим обязательных к исполнению условий. Решать вам.

– Но прежде, чем решать, – азиат встал со своего места в уголке и прошелся вдоль стены, все головы повернулись к нему, – вам стоит узнать несколько фактов. Кстати, меня зовут Раис.

Бандеролька никак не могла понять, сколько ему лет – слегка за сорок, за пятьдесят или все сто? Невысокий, жилистый, наверняка отличный и быстрый боец. Бандеролька поняла, что видит перед собой истинного правителя Острога.

– Факт первый: Херсон – наименее зараженная территория на юге бывшей Украины. Одессе досталось гораздо сильнее, а чем севернее – тем ситуация хуже. Вы сами понимаете: Харьков, Киев, крупные промышленные центры… Именно в Херсоне можно было бы жить. Растить детей, развиваться. Можно сказать, Острог – последний оплот спокойствия по эту сторону моря, не знаю, как дальше.

– Крым, – заметил Телеграф.

– Судя по вашим рассказам, Крым раздираем смутой. Так вот, мы могли бы жить неплохо и относительно мирно, приютив листонош и развивая с вами науку, искусства. Но нам мешает эр-чума, ни механизмов распространения, ни причин возникновения которой мы не знаем.

– Позвольте, – прервал его Кайсанбек Аланович, – вы не проводили анализы? Не представляете, вирус это или, допустим, бактерия или же лучевое поражение?

– Трупы, – Раис остановился и впился в профессора глазами, – тоже заразны. Мы ждем, увы, когда наши друзья умрут. Мы ничем не можем им помочь. И потом с расстояния сжигаем из огнеметов. Мы хотели взять пробы, конечно, и это привело к гибели двоих лаборантов.

Кайсанбек Аланович кивнул и глянул на Бандерольку. И все смотрели на нее: Телеграф, Контейнер, Триумвират, другие члены Совета. Бандеролька лихорадочно просчитывала ситуацию. Вообще-то листоноши собирают знания и развивают их, осуществляют связь между людьми, рискуя собою, но не выполняют заданий «пойди туда, не знаю, куда». Но вот – хорошие, видно же, настоящие люди, а не быдло. Они хотят нормально жить, но столкнулись с проблемой, решить которую не в состоянии. Им грозит страшная, лютая смерть, а остаткам клана Листонош – именно сейчас, когда передышка необходима! – новые странствия. Отступать некуда, возвращаться некуда. Не имея крепкого тыла, нет смысла ввязываться в распрю на территории родного острова.

Но рисковать жизнями своих ради чужих…

– Я не могу решать сама, – сказала Бандеролька. – Очень хочу вам помочь, но не могу решать. Я спрошу своих людей и, если найдутся добровольцы, завтра мы отправимся в город.

* * *

Добровольцы нашлись практически сразу, и к полудню все было уже решено, а отряд – готов к выходу.

Бандеролька решила сама возглавить экспедицию, хотя осторожный в силу опытности Телеграф отговаривал ее от этого. Контейнеру Бандеролька запретила идти – кто-то в случае ее гибели должен был возглавить клан и помочь жителям Острога. Молодежь не пустили в силу неопытности, Кайсанбека Алановича – как самого умного и ценного, и Бандеролька отобрала троих: мичмана Зиняка, матроса Воловика (доктор Стас – кадр ценный и незаменимый, оставался в Остроге) и Карачуна.

Последний раньше непосредственно с Бандеролькой не работал, проходил по ведомству Контейнера – безопасности. Был он маленьким, шустрым, с быстрыми карими глазами мужчиной лет сорока, улыбчивым и крайне опасным. Бандеролька понимала, что Карачун, возможно, один из лучших бойцов клана, и что в городе он будет незаменим. А с Зиняком и Воловиком она чувствовала себя защищенной – как-никак, севастопольцы были с Поштой в самые опасные моменты.

Триумвират и Раис предоставили все возможное оборудование. Его было не так много – склады Острога не шли ни в какое сравнение со складами Цитадели. И все же нашлось оружие – ручные огнеметы, пистолеты Макарова и автоматы Калашникова, боеприпасы, защитные костюмы. От шлемов и «химзы» Бандеролька думала отказаться, как-никак, и листоноши, и матросы Севастополя обладали повышенным иммунитетом, но Карачун сказал веско:

– Защиты много не бывает, – и она с ним согласилась.

В противогазе и желтом «чумном» костюме Бандеролька чувствовала себя персонажем старого фильма про эпидемии. Ранец огнемета оттягивал плечи, автомат болтался на ремне, а «макаров» застревал в кожаной потертой кобуре. Однако стоило быть благодарными и за это.

Их – нелепо одетых, напряженных – провожали.

Возле выхода из Острога собралось, наверное, все население. Бревенчатые стены со стороны неширокого рукава Днепра, отделявшего крепость от разрушенного города, были в три-четыре человеческих роста высотой, и выстроены оказались по всем правилам фортификации, насколько могла судить Бандеролька: отвесные со стороны реки, с острова они позволяли подняться наверх. У основания стена была толще, чем вверху, и к тому же в ней имелись ворота, ведущие на причал. Толстые, обшитые железом, снабженные засовами.