Крым 1941. Битва за перешейки - [80]

В строй немедленно была введена большая часть поврежденных в боях самолетов и находившиеся на ремонте машины. Тем не менее количество имеющихся машин все равно было меньше числа пилотов. За отдельными самолетами приходилось закреплять двух летчиков для уплотнения вылетов. Все это приводило к повышенным нагрузкам на технический состав.

Росла усталость и среди летного состава. За сутки ВВС 51-й армии выполняли около сотни боевых вылетов. Непрерывные физические и психические нагрузки приводили к тому, что пилоты стали чаще ошибаться в боях, у них снизились осмотрительность, четкость выполнения маневров и даже меткость огня, что приводило к трагическим ошибкам.

Так, 25 сентября у совхоза «Червоный чабан» ведущий группы И-16, прикрывавших четверку бомбардировщиков СБ, ошибочно увеличил дистанцию до сопровождаемых до 4 километров. В результате бомбардировщики были атакованы 15 Me-109. Группа прикрытия не успела прийти им на помощь и в итоге была связана боем далеко в стороне. В результате ожесточенной воздушной схватки все СБ были подожжены. Так как машин не хватало, ни один из экипажей не оставил свой самолет. Все четыре СБ горящими сели на своей территории.

Уставшие от непрерывных боев летчики в сложных условиях степной местности часто путали свои части с чужими. Случались и более грубые ошибки. Так, 25 сентября старший лейтенант Войтенко ухитрился перепутать находившийся за турецким валом Армянск с совхозом «Червоный чабан» и совершил один штурмовой заход по городу.

Но, несмотря на нечеловеческое напряжение, летчики продолжали оказывать врагу яростное сопротивление, демонстрируя чудеса самоотверженности, мужества и героизма. Так, в начале боев за Армянск машина лейтенанта Щеглова была подожжена вражеским истребителем. Видя, что русский самолет горит, немец проскочил вперед и забыл о нем, считая себя в полной безопасности. Но Щеглов на горящем истребителе, не обращая внимания на ожоги, настиг немца и расстрелял его, после чего выбросился из пылающей машины на парашюте.

Несмотря на то, что, по рассказам сослуживцев, его «руки от сильных ожогов вспухли, почернели, волдыри полопались», Щеглов нашел в себе силы не только добраться до аэродрома, но и принести свой парашют. Так как держать руками он его не мог, Щеглов тащил парашют на спине.

Младший лейтенант Цыганов во время воздушного боя получил попадание 20-мм снарядом автоматической пушки «эрликон» в правое плечо. Несмотря на это находившийся недалеко от линии фронта летчик не стал выпрыгивать с парашютом, надеясь спасти машину. Управляя одной левой рукой, Цыганов сумел почти дотянуть до своей территории и успешно сел на нейтральной полосе. После посадки летчик потерял сознание, но высланная с советских позиций группа бойцов успела его спасти.

Из-за непрерывных боев и высоких нагрузок машины одна за другой выходили из строя. Чтобы не снижать интенсивность действий, оставшиеся истребители использовали «в две смены», закрепляя за каждым двух летчиков для уплотнения вылетов.

27 сентября накал воздушных боев несколько снизился из-за установившейся плохой погоды. Но так как на земле в это время решалась судьба Перекопских позиций, обе стороны продолжили вылеты, несмотря на низкую облачность. Это привело к тому, что пять советских истребителей потеряли ориентировку и совершили вынужденную посадку вне аэродромов. Немцы, напротив, ориентировки не теряли и пробовали даже бомбить советские аэродромы в Сарабузе и Каче. Но действовать в таких условиях могли немногие, и поэтому удары, наносившиеся малыми группами, значительного эффекта не дали. Лишь в Каче немцам удалось сжечь один МиГ-3.

Из-за плохой видимости истребитель старшего лейтенанта Авдеева был обстрелян стрелком-радистом бомбардировщика СБ. Авдеев не остался в долгу, прижал бомбардировщик к земле и заставил совершить вынужденную посадку.

В последних боях над Перекопом советские истребители потерпели несколько крупных неудач — сказывалась нарастающая усталость. 30 сентября во время боя с шестью «мессершмиттами» 16 истребителей Фрайдорфской авиагруппы не смогли сбить ни одного, потеряв при этом одну машину. При этом в ходе боя два И-16 столкнулись в воздухе друг с другом и развалились на части; правда, обоим пилотам удалось спастись на парашютах. Неудачей кончился и налет на немецкий аэродром в Аскании-Нове, в ходе которого были сбиты два бомбардировщика Пе-2 и пропали без вести два новых истребителя — МиГ-3 и ЛаГГ-3. Всего в боях над Перекопом было потеряно около 50 советских машин.

Но завоевать господство в воздухе противнику так и не удалось. А после того как в начале октября часть немецких истребителей покинула Крым, командование немецких дивизий стало жаловаться на то, что советская авиация не дает их войскам передвигаться в светлое время суток и отдыхать в темное.

Советские летчики, используя все возможности, продолжали бить противника, сбивая его самолеты и штурмуя его наземную технику. А в начале октября советские летчики практически вернули себе господство в воздухе.

Между штурмами (1–17 октября)

После отхода на Ишуньские позиции в воздухе над Сивашами полностью господствовала советская авиация. Небольшие группы истребителей противника с трудом прикрывали свои войска от ударов советских бомбардировщиков и штурмовок истребителей. Если немецкие летчики не имели преимущества, в бой они старались не вступать. Вражеские бомбардировщики появлялись над передним краем советской обороны лишь при отсутствии в воздухе советских истребителей. Напротив, немецкие аэродромы у Чаплинки и Аскании-Новы постоянно блокировались советскими истребителями, их ежедневно штурмовали и бомбили.