Крым 1941. Битва за перешейки - [31]
Положение осложнялось и тем, что местность перед Сальково была большей частью загорожена и минирована, чтобы затруднить продвижение противника вглубь Чонгарского полуострова. Теперь эти заграждения затрудняли контрудар батальона.
Полковая артиллерия не смогла подавить огневых точек противника и даже умудрилась сделать несколько выстрелов по своей собственной пехоте, хотя тесного соприкосновения с врагом не было.
С наступлением темноты ситуация не изменилась, огонь противника не давал возможности приблизиться к станции даже ночью. Ближе чем на 300 метров подойти к станции не удалось даже в темноте. В ходе этого затянувшегося боя немецкое командование решило использовать операцию 873-го СП на Чонгарском полуострове в своих целях. Пользуясь тем, что внимание командования полка было привлечено к Сальково, немецкая пехота в 23 часа неожиданно нанесла удар по позициям второго батальона на Арабатской стрелке. Командир полка полковник Киладзе через час после начала боя на Арабатской стрелке приказал прекратить наступление на Сальково. Участвовавший в нем батальон должен был, оставив боевое охранение, к утру отойти на исходные позиции.
Еще до прекращения наступления Киладзе доложил Савинову о том, что Сальково взято. В 23:40 уже сам Савинов донес в штаб дивизии: «Боем батальона к исходу дня 16.9 ст. Сальково занята, противник под давлением батальона отошел с боем. Батальон усилил свежей ротой, с задачей удержать ст. Сальково до выгрузки эшелона с автомобилями и выяснения положения с 3 батальоном в Нв. Алексеевке. К утру батальон отведу в исходное положение».
Возможно, афера Савинова и Киладзе прошла бы незамеченной, но замначальника штаба 276-й СД Волков, в свою очередь, подавая ложные сведения, поставил в оперсводке другое время взятия Сальково — 19:30.
В результате приказом по 51-й армии № 0012 от 18 сентября Савинов, начальник штаба дивизии Зуев, а заодно и Ульянов как бывший командир дивизии (это было оговорено в приказе) получили по выговору. Причем Ульянова, не имевшего к этому делу никакого отношения, пришлось наказать не «за нераспорядительность», как прочих, а за непринятие мер по укреплению Арабатской стрелки.
Непосредственными виновниками происшедшего сочли командира 873-го СП Киладзе и командира находившегося на Ара-батской стрелке второго батальона Кузнецова, которых за трусость и паникерство отдали под трибунал.
При этом Кузнецова сочли виновным только потому, что противнику удалось прорваться через позиции его батальона: «факт безнаказанного проникновения на Стрелку группы противника с мотоциклами указывает на то, что командир 2-го батальона 873-го СП старший лейтенант Кузнецов проявил нераспорядительность и трусость».
Вместе с ними под трибунал угодил и начальник связи дивизии Щеребенко за отсутствие связи между КП 2-го батальона на Арабатской стрелке с командным пунктом дивизии.
Такое большое количество «виновных», часть из которых вообще имела только косвенное отношение к прорыву немцев на Стрелку, не было случайным. Оно объяснялось тем, что немецкие успехи в полосе обороны 276-й СД, сами по себе крайне незначительные, привлекли к себе пристальное внимание Москвы.
17 сентября командующий 51-й армией получил директиву Ставки ВГК № 002064, подписанную Шапошниковым, с требованием немедленно сообщить «о причинах и конкретных виновниках» захвата противником 15 сентября станции Сальково и его прорыва 16 сентября на Арабатскую стрелку.
От широких оргвыводов командование 51-й армии спасло только то, что оба эти события произошли на участке одной дивизии и к руководству армией прямого отношения не имели.
Что до командования самой армии, то оно решило не ограничиваться наказанием виновных, но заодно и «укрепить порядок» в самой 276-й СД. Для этого было решено ротировать 3000 человек личного состава. Из дивизии изымались «малоустойчивые, физически слабые и пожилые красноармейцы», которые направлялись в 1-ю Крымскую стрелковую дивизию и в запасной полк «для дообработки и дообучения». Вместо них в дивизию из этих же соединений и из 4-й КСД направлялось такое же количество бойцов, соответствующих требованиям, предъявляемым командованием к бойцам дивизий переднего края (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 137).
Выезжавший на Стрелку член Военного совета 51-й армии корпусной комиссар Николаев засомневался, что все происходило именно так, как это излагалось в приказе по армии, и подписывать его не стал. Вместо него этот приказ подписал другой член Военного совета, бригадный комиссар Буланов.
23 сентября Николаев добился отмены пункта 5 приказа № 0012 «ввиду выяснившихся обстоятельств, что командир 2-го батальона 873-го СП ст. лейтенант Кузнецов руководил боем отдельной группы батальона с проникшим на Арабатскую стрелку противником и геройски погиб».
Прорыв на Стрелку (15–17 сентября)
Позиции второго батальона, занимавшего Арабатскую стрелку, были сильно растянуты. Штаб батальона находился в девяти километрах от передовой четвертой роты, выдвинутой к мосту у Геническа и усиленной двумя противотанковыми орудиями. Такое обособленное расположение роты объяснялось тем, что она прикрывала позиции, находящиеся южнее 127-й батареи береговой обороны ЧФ.
Даже в 1941 году, в самый трудный и трагический период войны, Красная Армия и флот не только оборонялись и отступали — в первые же дни Великой Отечественной на Дунае боевые действия были перенесены на территорию противника: наши пограничники совместно с пехотой под прикрытием бронекатеров и мониторов Дунайской военной флотилии высадились на румынский берег и захватили город Киликия-Веке, уничтожив вражеский батальон, усиленный артиллерией, и пограничную заставу. В июле 41-го десантные отряды моряков Северного флота неоднократно высаживались в немецком тылу, срывая наступательные операции противника, а в сентябре полк советской морской пехоты, десантировавшийся с крейсеров и эсминцев, оттеснил румынские войска от Одессы.В этой книге героическая история десантов 1941 года восстановлена в мельчайших подробностях, многие из которых рассекречены лишь недавно, — так, впервые обнародованы полные данные о причинах провала единственной попытки немцев применить танки на Крайнем Севере и об участии парашютистов-диверсантов в легендарном комбинированном десанте под Григорьевкой.
Одним из самых заметных и самых удачных оборонительных сражений начала войны стала оборона Одессы. Это был не только коллективный подвиг многих тысяч людей, но и уникальная оборонительная операция.Она не имеет аналогов в мировой истории, в том числе и в обороне военно-морских баз. Об этих её уникальных особенностях и рассказывает книга.Одесса вполне могла стать как вторым Тобруком, так и первым Сталинградом. В книге рассказывается о многих не известных читателю катастрофах и победах. Читатель узнает, почему советская истребительная авиация при перебазировании из Одессы в Крым потеряла больше машин, чем за все время участия в боевых действиях и почему для румын ввод в бой 18 августа частей 1-й танковой дивизии превратился в «катастрофу под Карпово».
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.