Крылья Севастополя - [23]

Мордин следил за ведущим. Тот, теряя высоту и набирая скорость, уходил за линию фронта, на свою территорию. Василий следовал за ним, хорошо понимая — оторваться от ведущего, значит, предоставить себя на растерзание «мессерам». Стрелка указателя скорости быстро ползла вправо. «Сейчас отстанут, все будет в порядке» — успокаивал себя Мордин. Но шли минута за минутой, а истребители не отставали. Мордин с тревогой поглядывал на приборы: скорость достигла уже почти максимума, а стрелка альтиметра дрожала между нулем и единицей. «Высота — всего пятьсот метров! Неужели не уйду на «пешке»? Не может быть!»

Мордин видел профиль побледневшего, усеянного капельками пота лица штурмана, припавшего к прицелу пулемета. Он то и дело нажимал на гашетку, посылая огненные трассы навстречу «мессерам». И вдруг в наушниках раздался возбужденный голос стрелка:

— Врезался одна! Молодец Игорь!

Да, один сбит. Но осталось еще пять, а «Петляковых» — два.

Промелькнул внизу Перекоп. Под крылом — своя земля. Теперь легче. Неожиданно голубоватые языки пламени поползли по плоскости. Пожар! Мордин встретился взглядом со штурманом. На лице Игоря застыл вопрос: что делать? Огонь уже лизал фюзеляж, подбирался к кабине. Еще одна-две секунды и взорвутся баки. Тогда все.

Нужно действовать. Мордян глянул вниз: земля — совсем рядом.

— Ваня, Ваня! — позвал он стрелка.

Тот не отвечал. «Ранен или убит?» Еще одна трасса сверкнула над головой — «мессеры» продолжали атаки. В кабине стало жарко. Мордин крикнул, стараясь придать голосу бодрость:

— Прыгайте, соколики, а то опоздаем! — И толкнул в плечо Громова.

Как только в люке исчезла фигура Игоря и в кабину ворвалась струя свежего воздуха, Мордин резко взял ручку на себя, сорвал колпак и перевалился через борт…

Резкий рывок — над головой вспыхнул купол парашюта. Мордин оглянулся вокруг: совсем рядом, чуть ниже белел купол Громова, на земле огромным грибом распластался еще один парашют. «Значит, стрелок выпрыгнул», — с облегчением подумал Мордин.

Вокруг было необычно тихо. «Мессеры» ушли. Внизу догорал их «Петляков».

Через полчаса все собрались вместе. Молчали. Да и что тут скажешь? Потеряли Ульянцева, товарищей. Сами остались «безлошадными». Теперь когда еще дадут самолет, где его возьмешь?

…Новый самолет Мордин получил действительно не скоро: уже перед самым вылетом в Севастополь. Экипаж теперь у него был другой: штурман Волочаев, стрелок-радист Калиненко. Хорошие ребята, боевые, но к ним еще надо привыкнуть, слетаться, а времени нет — ждет Севастополь. Радовало то, что в осажденный город он летит в звене Ивана Корзунова — летчика смелого, опытного и человека достойного — требовательного, справедливого. И штурман звена Иван Филатов тоже обстрелянный боец, они с Корзуновым в одном экипаже летают с первого дня войны. Третьим в звене был Дмитрий Лебедев — сорвиголова, но летчик отличный.

В Севастополе, что называется, все завертелось каруселью. Летали много: на сопровождение кораблей, на разведку, на бомбоудары по аэродромам, по передовой и тылам противника. Почти всегда без прикрытия истребителей, рассчитывали на внезапность налета, скорость и вооружение своих машин.

В середине января противник начал наступление в долине реки Бельбек и в районе Верхней и Нижней Чоргуни.

Рано утром, когда восток еще едва только обозначился тонкой полоской зари, в землянке, где жили летчики звена Корзунова, появился начальник штаба авиагруппы подполковник Колосов. Он был взволнован.

— Вот, — сказал он, расстилая карту крупного масштаба на койке. — Эту высотку знаете? — посмотрел на Филатова.

— Знаю, — ответил штурман.

— К ней рвутся немцы. И вот здесь. Наши войска с трудом сдерживают натиск. Надо помочь им. — И уже к Корзунову:

— Вылетать немедленно. Звеном. Бомбить поочередно: то одну, то другую цель, сколько сможете.

Экипажи разошлись по самолетам. Взвилась вверх красная ракета, утреннюю тишину разорвал гул моторов.

Высоту набрали над морем, бухта и город были еще закрыты дымкой, но вертикальная видимость была хорошая. Еще на подходе к цели Мордин опознал высотку, о которой говорил подполковник, — Ваня Филатов вывел на цель точно. Легли на боевой курс. Открылись люки, бомбы залпом ринулись вниз. Высота небольшая, вражеские зенитки спохватились лишь после того, как самолеты сбросили бомбы.

Корзунов сделал резкий разворот вправо, выходя из зоны обстрела. При таком развороте удержать строй нелегко, особенно в правом пеленге, где шел Мордин. Но он уже знал «почерк» Корзунова и предвидел маневр, в строю удержался. Уже на отходе глянул вниз: цель затянуло пеленой дыма от разрывов.

На земле летчиков ждал Колосов.

— Отлично! — сказал он Корзунову. — Но немцы подошли уже вплотную к Камышлынскому мосту. Надо положить бомбы точно с восточной его стороны.

Камышлынский мост — это совсем рядом с Инкерманом. Пока техники готовили самолеты к новому вылету, Корзунов, Мордин, Лебедев, их штурманы склонились над картой. Положить бомбы вдоль моста — задача непростая: чуть снесет ветром, и попадешь в мост или, что еще хуже, в своих.

— Вот, смотрите, — говорил Филатов, — будем дорогу пересекать точно по этому изгибу, следите точно, особенно штурманы. Сбрасывать бомбы — по ведущему.