Крылья Севастополя - [10]
Приходилось иногда нашим МБР-2 вылетать и днем — на воздушную разведку в море и на прикрытие кораблей, идущих от кавказских берегов в Севастополь. Полеты на воздушную разведку первое время проходили без особых осложнений: взлетали на рассвете, на бреющем уходили в море, так же на бреющем возвращались и садились в бухте, без полета по кругу над аэродромом. А далеко в море вражеские истребители не встречались.
Сложнее были полеты на прикрытие кораблей. Наши морские караваны почти непрерывно подвергались ударам вражеской авиации, а то и подводных лодок. Моряки мужественно отражали эти атаки, но помощь летчиков была им очень и очень нужна.
Наши самолеты встречали корабли далеко от Севастополя — за 200–250 километров. Истребители на такое удаление ходить не могли, даже для «чаек» (самолетов И-153) с подвесными баками этот район был практически недосягаем. Поэтому, когда караван находился далеко в море, над кораблями кружились красивые, быстроходные Пе-2 («пешки», как их окрестили бойцы). В Севастополе их было очень мало, не больше десятка, поэтому вылетало обычно всего два самолета, но даже одна пара была надежным воздушным щитом. Главная их задача была — не допустить прицельного бомбометания или торпедометания по нашим кораблям, особенно — по транспортам, которые имели сравнительно небольшую скорость, слабую маневренность и являлись главными объектами атак вражеской авиации.
Экипажам МБР-2 ставилась более скромная задача: вести поиск подводных лодок врага на пути следования каравана, в случае обнаружения — наносить удар глубинными бомбами и наводить на них сторожевые катера, которые также имели на вооружении глубинные бомбы. Но немецкие подводные лодки в ту пору появлялись на наших коммуникациях не так уж часто, главную опасность для кораблей представляла вражеская авиация, в частности бомбардировщики и торпедоносцы, нередко наносившие массированные удары одновременно. Ю-88 бомбили корабли с горизонтального полета, Ю-87 бросали бомбы с пикирования, Хе-111 с бреющего полета пытались нанести торпедный удар. Что уж говорить о наших тихоходных «коломбинах», имеющих скорость в три раза меньшую и вооруженных всего двумя «кнутами» — пулеметами винтовочного калибра 7,62 миллиметра? «Кнутом обуха не перешибешь», — говорили по этому поводу.
Первым доказал несостоятельность такого мнения летчик Акимов. Он был большой оригинал, этот Женя Акимов. Высокий, худощавый, немного сутуловатый, он ходил неторопливой, какой-то небрежной походкой. Лицо у него весьма выразительное — узкое, удлиненное, с крупным «орлиным» носом и большими серыми глазами под мохнатыми, низко нависшими черными бровями. Весь он был какой-то неловкий.
Мне он напоминал черкасовского Дон-Кихота. Не того, которого мы видели в кино в послевоенное время — чудаковатого, экстравагантного, и в то же время мудрого, созданного уже зрелым Николаем Черкасовым, а наивно-романтичного, очень милого и непосредственного Дон-Кихота, которого я еще подростком видел в ленинградском ТЮЗе в исполнении того же Николая Черкасова, только совсем молодого. Таким в моем представлении был и Женя Акимов. И, наверное, не только в моем. Потому что еще до войны, в 45-й «непромокаемой», Акимова окрестили Дон-Евгеном. В честь «рыцаря печального образа». И он не обижался, не возмущался. Только улыбался в ответ своей какой-то детской, беззащитной и в то же время обезоруживающей улыбкой.
Он любил Русь и все русское — русскую природу, русскую литературу, любил книги Мельникова-Печерского, Вячеслава Шишкова, несколько раз перечитал «Петра Первого» Алексея Толстого.
Часто повторял:
В части его любили. За милую чудаковатость, за внешнюю суровость, скрывавшую добрейшую душу. И еще за то, что он летал «как бог». И не любил бросать слов на ветер.
С недавних пор Акимов летал с молоденьким штурманом Алешей Пастушенко — высоким, стройненьким, миловидным пареньком — нарцис, а не юноша. Прямая противоположность Акимову. Но между собой эти совершенно разные люди ладили хорошо. И на земле, и, как скоро выяснилось, в воздухе.
При первом же барражировании над кораблями им пришлось столкнуться с вражескими торпедоносцами. Первым заметил приближающийся к каравану «хейнкель» Алеша и крикнул Акимову:
— Торпедоносец!
Тот молча кивнул и резко развернул машину наперерез «хейнкелю». Это была дерзкая атака. Сразу же застрочил по врагу из своего «кнута» и Алеша. И «хейнкель», на вооружении которого были не только крупнокалиберные пулеметы, но и пушки, не выдержал атаки МБР-2, резко отвернул в сторону. Но из боя не вышел: сделал разворот и снова лег на боевой курс. Кто знает, чем бы это кончилось, если бы в это время сверху на торпедоносец круто не спикировал Пе-2. Атака была стремительная, яростная. Торпедоносец поспешно освободился от своего груза и отвалил в сторону, оставляя за собою хвост черного дыма.
— Влепили! — радостно закричал Алеша.
Радовался, хотя «влепили» не они, а экипаж Пе-2. Домой летчики возвратились возбужденные. Акимов решительно высказал свое мнение:
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».