Крылья Кхарту - [2]

Память медленно сочится в мое пространство, и боль непредсказуемости событий начинает терзать мой ум. Имя, мое имя? Я старшая, а дальше... Пустота. Так, что еще может служить мне подсказкой?

Лихорадочно роюсь в памяти, а точнее, в том, что от нее осталось. Крохотные кусочки прожитого мной времени в этом теле разрозненными звеньями из цепи событий начали выплывать, наполняя скорбью душу. Моим народом и экономикой с глубокой древности управляли женщины, правили блестяще и легко, по всему царству разливался покой, порядок и достаток. Мужчины поддерживали связь с Поднебесной, практически все время находясь в храмах, и это была большая честь, если Совет Старейшин выбирал мальчика в ученики к храмовнику. Высшая честь и огромная радость. Радость!

В сознании проплыла фраза: «Да не для всех». А для кого это было горем, кто же печалился по этому поводу, да с такой силой, что его эмоции запечатлелись в моём сознании? Кто? Кто? В голове снова чехарда из слов, фраз, образов и боль, которая усиливается от воспоминаний. Храмовники и жрецы. В их союзе хранилась великая тайна Междуречья, тайна блестящего царствования, тайна содружества и сотрудничества двух начал — мужского и женского, левого и правого, верха и низа. Результатом этого равновесия была гармония на всех уровнях царства. Каждый посильно занимался тем, что соответствовало качествам его личности. Жрицы поддерживали плодородие земель и скота, обилие дождей и ветров в меру, но самым главным искусством жриц было не изобилие, а любовь, которая проходила через их сердца, и заполняла все пространство Междуречья. И от этого слияния их сердец царство наполнялось достатком и славой. И это было единственной защитой от возможных набегов диких племён.

По обычаю престол получала старшая дочь правящей царицы. Но не по старшинству ей выпадала такая ответственность, а по силе и достоинству ее сердца. Малодушные и слабосердечные уходили по собственному желанию из дворца в поселения на окраине царства и жили в гармонии с природой и сферами, не испытывая потребности кем-то управлять, и даже собой. Места их обитания охранялись, и потому жизнь их была до однообразия спокойной и размеренной. Жили как птицы, стаями, создавая общины исходя из личных симпатий, и так же легко уходили в небытие по истечении срока пребывания на Гее. Младшие дочери царицы наделялись малыми царствами, которые располагались по всем направлениям относительно центрального царства, чтобы расширять и укреплять их. Юноши по достижении четырнадцати лет уходили в храмы, чтобы поддерживать и создавать новые жизненные пространства, сохраняя гармонию того, что было выстроено их предшественниками. Всё казалось продуманным и цельным. И то, что наша династия развивалась и расцветала, было обусловлено теми знаниями, которые марсианская цивилизация оставила нам в наследие и коим традициям мы тщательно следовали. Но на Гее условия отличались от тех, в которых была рождена и вскормлена раса птицегуманоидов, наших пращуров. Со временем всё изменялось и мельчало.

Мы все больше и больше очеловечивались, страсти стали касаться нашего рассудка и оказывать влияние на мысли и поступки многих.

Родив меня, матушка в тот же час, бросив свое порядком надоевшее ей тело, отправилась в мир иной, нисколько не волнуясь о судьбе того существа, которое провела в этот мир через свое тело. Вырастила меня, воспитав по всем правилам, приемная сестра отца, Тхакенда, бывшая управительница четвертого царства. По решению собора верховных жрецов, она оставила свой пост, передав его молодой преемнице, и всецело посвятила себя воспитанию маленькой сиротки. Четвертым в моей семье родился мальчик. Мать его — царица египетского царства Хетаки, по причинам вполне уместным отдала сына на воспитание в наш Северный дворец вместе с чернокожей нянькой. Очень красивый родился ребенок, таких изумрудных глаз я не встречала ни у кого из людей, только у диких черных кошек можно увидеть такой цвет. Нянька, казалось, ради забавы, а скорее всего, как я теперь начинаю понимать, по дальновидному плану, привезла его в покои одетым девочкой, и все так и остались при мнении, что привезли сестру на воспитание. Было ли это попустительство со стороны отца или коварно использованная магия, но мальчик так и рос принимаемым за девочку.

А я, что же молчала я? Об этом знали только трое: тайный советник, нянька и я. Мое малодушие ли заставляло молча наблюдать за всем происходящим, или это объяснялось присутствием чар египетской царицы Хетаки, где теперь искать виноватых? И есть ли в этом смысл? Если я нахожусь в таких условиях, значит, и во мне есть причина. Вопрос один: много ли этой причины?

Шорох, мягкое прикосновение лап к каменному полу, не имея возможности поднять голову и посмотреть, почувствовала осторожное прикосновение внимания кошки, моего маленького пушистого советника. Это необычное существо, имеющее кошачье тело, с тех пор, как себя помню, всегда находилось подле меня. Ее серебристые глаза отвечали мне на все вопросы о метаморфозах погоды и о движении подземных вод. Даже в дальних поездках она сопровождала меня. Лохматое создание осторожно приблизилось к подиуму и, встав на задние лапки, заглянуло мне в глаза.