Крылья демона - [20]

Я решил идти на юг, может быть, там никого и нет, зато по приходе зимы не замерзну. Пробираясь сквозь чащи, я, наконец, вышел на грунтовую дорогу, петляющую по лесу. Что ж, утешал тот факт, что есть дороги, значит, в этом времени уже есть цивилизация и средства передвижения. Судя по растениям и деревьям леса, изучаемых мною по пути, моим местонахождением являлась средняя Европа. Прекрасно, большую часть жизни на Земле я проводил в Европе – шансы поймать себя самого увеличиваются. Вот выйду по дороге к какому-нибудь населенному пункту и уже точно узнаю место и время своего пребывания.

Где-то на втором часу моего путешествия, я услышал человеческие голоса. Пройдя еще метров сто, я подошел к небольшой полянке и увидел интересную картину: посреди дороги стояла карета с перебитыми полозьями, на которой лежало срубленное дерево; рядом с каретой лежало два мертвых лакея; справа от кареты валялась груда вещей, видимо, сваленных в кучу с целью дележа; с левой стороны на земле лежали связанные мужчина и женщина. На поляне паслись распряженные лошади, и стояла группа людей, весьма похожих на разбойников, оживленно споря о чем-то.

Разбойников я насчитал пятнадцать человек, возможно, еще несколько прятались в лесу. Прислушавшись, я понял, что они обсуждают судьбу пленников. Основной спор разгорелся из-за желания нескольких бандитов изнасиловать женщину, вместо того, чтобы требовать за нее выкуп. Противники этой «тактики» взывали к благоразумию, то есть к большей выгоде.

Изучив язык и одежду разбойников, я сделал вывод, что нахожусь в Польше где-то в конце восемнадцатого века. Чтобы ответить с точностью до года, мне требовалось тщательней взглянуть на одежду дрожащей от ужаса женщины – если она модница и живет в крупном городе, то я легко пойму какой сейчас год, ведь мода тоже всегда была мне близка.

Существовал и более простой вариант – спросить у этих людей. Но почему-то мне казалось, что они не будут блистать красноречием, пытаясь, наперебив, ввести меня в текущие события. В общем, так оно и вышло. Едва заметив меня, они затихли, пытаясь оценить опасность. Похоже, опасности они не заметили, а по моей одежде решили, что я то ли гардемарин, то ли простой моряк.

– Эй, служивый, ты с какого корабля? – крикнул один из разбойников, приближаясь ко мне с пистолетом в одной руке и с палашом в другой.

– А тебе-то что, – ответил я, сконцентрировав внимание на большом пальце левой руки разбойника, в которой он сжимал пистолет. Этим пальцем он должен взвести курок, если захочет выстрелить.

– Ишь ты какой, ходит тут по нашему лесу, еще и разговаривать не хочет, – заметил другой бандит с дубиной, покрытой стальными шипами, также направившись в мою сторону следом за товарищем.

Ко мне стали приближаться еще четверо – один с ружьем, двое с саблями, а последний держал в руках большую секиру, которыми в то время пользовались палачи в своей малоромантичной работе.

– Доставай-ка, морячок, кошель свой, да подними руки вверх, пока мы из тебя не сделали рубленое мяло, – посоветовал мне первый разбойник, остановившись в двух метрах от меня.

Пребывая в своем нынешнем положении, я, конечно, был гораздо сильнее расположен к разного рода рекомендациям, особенно исходившим от вооруженного человека. Но моя демоническая гордость не позволяла слушаться каких-то полуоборванных бродяг. К привычным чувствам демона так же примешивалась определенная жалость к связанным людям, которые в другом бы случае меня не интересовали. Поэтому я медленно стал приближаться к противнику.

– Что ты, милый, какой кошель, у меня и медной монетки нету. Я вот думал у вас чего одолжить. Не поделитесь, часом? – ласково пробормотал я, используя доступное мне средство внушения, то есть гипноз.

Мужик хоть и не был особенно восприимчив, но слегка скис, его рефлексы затормозились. Едва он открыл рот, чтобы выразить свое возмущение, как я пошел в атаку. Поймав левой рукой лезвие палаша, я крутанул его по часовой стрелке, вырывая из ладони разбойника. Едва он разжал кулак, как я перевернул палаш к себе, схватил его за эфес и отрубил руку с пистолетом, уже было направленным на меня для выстрела. Вторым ударом я снес его голову.

Все это произошло с такой скоростью, что остальные даже не успели сделать дополнительный шаг в мою сторону. Только что их товарищ стоял с пистолетом и палашом, а теперь он уже лежит без всего этого, да к тому же и без головы.

Пока не опомнился разбойник с ружьем, я схватил отрубленную руку с пистолетом и выстрелом в голову уложил его спать вечным сном.

Теперь их было тринадцать. Вся шайка объединилась в одну шеренгу и стала меня окружать, боясь приблизиться до зоны поражения моего лезвия.

– Ты кто такой? – крикнул один из разбойников, вооруженный косой.

– Смерть я ваша, ребятки, смерть нежданная.

– Врешь, тебе со всеми нами не справиться, – крикнул другой, вытаскивая пистолет из-за пояса.

– Не волнуйтесь за меня, пожалуйста. Мне даже кариес не угрожает, не то что ватага ополоумевших крестьян.

– Чаво? – только и успел квакнуть человек с пистолетом, прежде чем мой палаш, пролетев три метра, вонзился ему в горло.