Крылья безумия - [8]

Их душевные состояния перекликались между собой, их мысли перекликались между собой. Они понимали, без сентиментальных прикрас, что это та дружба, которая протянется сквозь времена, на которую можно полностью положиться в любой исключительной ситуации. Но после войны жизнь развела их в разные стороны. Сэма ждала его работа в университете, а Питер поселился в своей квартире в нью-йоркском Грэмерси-парке[1], чтобы сделать карьеру репортера-публициста. Они встречались один-два раза в год, Сэм проводил вечер с Питером в игорном клубе, Питер уезжал за город на уик-энд, чтобы поиграть с Сэмом в гольф.

Потом их разлука приобрела более законченный характер. Сэм взял отпуск, чтобы отправиться в Африку с Корпусом мира, а несколько недель спустя случилась личная катастрофа Питера. Спустя месяцы от Сэма пришло письмо. Он только-только узнал о несчастном случае, произошедшем с Питером. Конечно, Питер не писал ему об этом. Письмо Сэма стало одним из тех стимулов, которые помогли Питеру собраться с духом, чтобы подняться с пола и снова зажить полноценной жизнью.

После двухгодичного отсутствия Сэм приехал домой. Однажды вечером он неожиданно нагрянул на квартиру Питера. Это был новый Сэм, человек, витавший в облаках. Он был женат. Грейс прямо с корабля отправилась навестить свою семью в Мидуэсте. Сэм собирался отправиться за ней следом через пару дней, после того как подыщет для них жилье в университетском городке.

Питер не помнил, чтобы мужчина когда-нибудь с таким воодушевлением говорил о женщине — так, как Сэм о Грейс. Она была совершенство, венец творения. Сэм говорил о ее физической красоте, ее сексуальном великолепии. В этих разговорах не было ничего дешевого. Это был любовный рассказ о чуде, в существование которого Сэм просто не мог поверить. Когда Грейс вернулась в северо-восточную часть страны, первое, что стояло на повестке, — это ее знакомство с Питером. Сэм пообещал, что Питер своими глазами увидит — Грейс невозможно описать. Нужно было знать ее, ощущать ее тепло, слышать ее смех, испытать на себе ее непосредственность и полное отсутствие ложной стыдливости.

Совпадение, или судьба, называйте как хотите, воспрепятствовали этой встрече. Питера командировали во Вьетнам от «Ньюс вью». Вся страна зачитывалась его репортажами из этой адской дыры.

Чуть менее месяца назад Питер вернулся домой. «Ньюс вью» наседал на него, требуя специальных репортажей. Книгоиздатель хотел ускорить работу по Вьетнаму. Питеру ничего этого не хотелось, но его каким-то образом убедили, что таков его долг перед общественностью — рассказать им, чему его научили месяцы, проведенные в Азии.

Так что был лишь телефонный звонок Сэму, который, похоже, заработал себе кучу неприятностей в университете из-за защиты инакомыслящего профессора. Сэм поинтересовался, не желает ли Питер выступить с речью на студенческом форуме в университетском городке.

— К тому же пора тебе познакомиться с Грейс! — добавил Сэм.

— По-прежнему на высшем уровне? — спросил Питер.

— Когда ты с ней познакомишься, то, возможно, сумеешь ответить на извечный вопрос «что такое „высший“, — подзадорил Сэм.

— Мне нужно съездить в Бостон. Возможно, на обратном пути.

Кажется, речь шла о том дне, на который Сэм планировал марш к Дому Круглого стола.

— Я думаю, мы вернемся к вечеру. Я надеюсь! — сказал Сэм. — Сделай остановку в пути.

— Обещаю, — ответил Питер.

И вот он познакомился с Грейс, но не с той Грейс, о которой слышал. Можно было лишь догадываться, какой она была прежде. Это было все равно что смотреть на покореженный «роллс-ройс» на кладбище старых автомобилей. Она была деформирована ударом, утратила свой блеск; мотивы, побуждающие ее жить, испарились в один миг. Инстинкт Питера подсказывал ему, что если ее оставить одну, дав окончательно распасться на кусочки, то даже «вся королевская рать» не сможет собрать ее воедино. Сэм, как он знал, страстно хотел, чтобы кто-то предпринял попытку ее спасти.

Он все говорил, и говорил, и кормил ее, и добивался, чтобы она немного выпила, и наблюдал, как тяжелеют ее веки, и, наконец, с облегчением увидел, как она заснула. Он осторожно завел ее ноги на диван и укрыл одеялом. Потом снял телефонную трубку с рычажка, чтобы прервать звонки, и устроился в кресле с высокой спинкой напротив нее. Она проспала всю ночь. Он так и не сумел вздремнуть. К тому времени, когда она открыла глаза — очень ранним утром, он точно знал, что ему делать с Сэмом Минафи.

— Вы остались! — сказала Грейс, когда окончательно проснулась.

— А как же?

Ее глаза обратились на закрытую дверь спальни.

— Ах, Питер! — вздохнула она.

— Мне придется уехать, — сказал он будничным тоном, — но, прежде чем я это сделаю, я хочу поговорить с вами о том, что я наметил. Хотите подкрепиться? Когда вы будете готовы, я принесу вам кофе.

Она снова посмотрела на закрытую дверь и слегка поежилась.

— Вам это нужно, — тихо сказал он. — Вам сегодня придется иметь дело со многими людьми. Помните, вы — Грейс Минафи, женщина Сэма. Вам следует общаться с ними в его манере.

Она откинула хлопковое одеяло и встала.

— Спасибо, что напомнили, — сказала она. — В холодильнике есть фруктовый сок.