Крылья безумия - [41]

Прямо напротив Питера находилась смотровая площадка, возвышавшаяся футов на десять над землей, обнесенная маленькой деревянной оградой. Там, наблюдая за разнообразными проводимыми на плацу учениями, стоял генерал Уидмарк, в серой униформе и черной кепке своей армии. При нем были двое адъютантов, поглощенных разговором.

За исключением нескольких новобранцев в дальнем конце площадки, каждый из присутствующих хорошо владел какой-то разновидностью рукопашного боя. На самом деле подготовка была не военной. Она предназначалась для уличных боев, бунтов и быстрых вылазок небольшими группами. Вы налетаете и отходите, калеча и убивая. У Питера пересохло во рту. Это не была армия наемников. Это были лавочники, коммивояжеры, фермеры, служащие автозаправочных станций и клерки — люди, с которыми имеешь дело каждый день в прилегающей местности, принявшие на веру евангелие насилия, проповедуемое психопатами.

Сколько людей из тех, что резвились на пляжах и в воде по ту сторону озера, знали, что в действительности здесь творилось? Вероятно, они догадывались о чем-то и держались подальше. Такая благоразумная тактика, должно быть, выработалась в результате старательно распускаемых слухов.

Питер внезапно почувствовал острую потребность выбраться отсюда, выбраться в какое-то безопасное место, откуда он мог поведать миру о том, что он увидел. От криков мастеров штыковой атаки у него защемило под ложечкой.

Он отступил чуть назад от занимаемой им за кустами позиции. Он приподнялся и, оставаясь в полусогнутом положении, повернулся, чтобы отправиться обратно вдоль хребта, туда, где оставил «ягуар». И с присвистом выдохнул сквозь зубы.

Вокруг него широким кольцом расположилась дюжина людей из АИА в своей серой униформе, с опущенными черными забралами, закрывавшими лица. Каждый из них держал совершенно открыто короткую, отполированную деревянную дубинку, которая, очевидно, была неотъемлемой частью их снаряжения.

— Долго же ты сюда добирался, — сказал один из них.

Питер не мог сказать наверняка, кто из них говорил.

У него за спиной, внизу, продолжалось обучение приемам штыкового боя, сопровождаемое соответствующими выкриками… пронзительный свист, кровожадный боевой клич, глухой стук, когда штыки вонзались в брезент и набивку.

— Хочешь вначале произнести речь? — спросил приглушенный голос из-за маски. — Ты ведь оратор, да?

Питер встал. В голове его промелькнула мысль, что хотелось бы в последний раз встать и выпрямиться. Ошибиться в оценке шансов было невозможно. Он мог скатиться вниз по склону на учебный плац — где сто других людей взяли бы дело в свои руки и прикончили бы его.

Кольцо медленно сужалось.

Когда-то давно Питер проходил курс подготовки бойца спецназа. Даже не обладая той устойчивостью, которую дают две здоровые ноги, он мог за себя постоять, но не безоружный и не с разницей в силах один к двенадцати. Он молил о том, чтобы один из них попробовал сладить с ним в одиночку, и в то же самое время знал, что так не будет. Их учили использовать перевес в силе, не оставлять никому ни малейшего шанса.

Потом они набросились на него, как свора диких собак, рыча и дубася его своими дубинками. Это был момент невероятного ужаса и боли. В самом начале его пригвоздили к земле, и он почувствовал, как лопаются на мясе бедра ремешки его искусственной ноги, которую безжалостно выворачивали, отрывая от культи ниже колена. Раздался дикий смех, и сквозь кровавое марево он увидел, как нога перебрасывается от человека к человеку, словно у детей, играющих футбольным мячом, украденным у мальчика помладше. Он услышал, как закричал на них, не от боли, а от ярости.

Они могли бы разнести ему череп, как яичную скорлупу, одним хорошим ударом отполированной дубинки, но, казалось, что они не ставят себе такой цели. Истерзание должно было продолжаться медленно и мучительно. Они колотили его по ногам и туловищу. Его одежда была вспорота и сорвана с него. Все, что он мог сделать, это откатиться, прикрывая голову руками. В их смехе потонул рев молодчиков со штыками; их смех и грохот крови у него в ушах, пока он погружался в то, что представлялось беспроглядной, красной смертью.

Часть третья

Глава 1

Он открыл глаза. Было темно.

Он попытался шевельнуться, и ему пришлось сдерживать крик боли.

Он лежал совсем неподвижно, прислушиваясь. Не было ни единого звука, который он бы тот час же узнал, ни одного человеческого звука. Была трескотня сверчков и древесных жаб, гортанное кваканье лягушек со стороны озера и колыхание листьев от слабого, порывистого ветерка.

Он прикоснулся к своему телу и поморщился. Его пиджак, рубашка и майка пропали. Он убрал пальцы, липкие от крови. А потом он вспомнил смех, и его рука поползла вниз по правому бедру, к колену. Пластиковая нога исчезла. Со здоровой ноги пропал ботинок.

Вверху, сквозь кроны деревьев ему был виден кусочек освещенного луной неба, но там, где он лежал, он не видел ничего и в шести дюймах от своего лица. Кто-нибудь другой в положении Питера думал бы о том, как получить помощь, как найти обратную дорогу к своей машине, поехать куда-нибудь за поддержкой и заявить о нападении. Питер думал только об одной вещи — его пропавшей ноге. «Ягуар», если его не угнали, находился примерно в миле от этого места. Миля — это ничто, если только тебе не придется проскакать ее на одной ноге или проползти на четвереньках.