Крылья безумия - [33]

Было примерно четверть второго ночи, когда Питер позвонил в парадную дверь дома Грейс Минафи. Свет горел, но на его многочисленные звонки никто не ответил. Тревога за Грейс все больше одолевала его, когда он отправился за угол дома, чтобы попробовать зайти с черного хода.

— Мистер Стайлс!

По лужайке, от стоявшего рядом дома, к нему шла соседка — Сара Как-Бишь-Ее-Там, которая приготовила все к приезду Грейс накануне и в тот раз впустила Питера в дом.

— Здравствуйте, — сказал Питер.

На Саре был дождевой плащ поверх бледно-голубой пижамы.

— Я узнала вашу машину, — сказала она. — Случилась беда.

— Что-нибудь с Грейс? — спросил он ледяным тоном.

— Нет. Вы знаете про Чарли Биллоуза. Вы были в Уинфилде, Грейс мне говорила. Полчаса назад нам сообщили, что в его доме пожар. Грейс уехала. Я не могла поехать из-за детей. — Она покачала головой, как будто не могла в это поверить. — Ну прямо все напасти сразу!

— Где дом?

Она объяснила ему, где это находится — в паре миль, на другом конце города.

За полмили от того места, куда он направлялся, Питер увидел клубы черного дыма, вздымающиеся в освещенном луной небе, перемежающиеся со спорадическими вспышками оранжевого пламени. Пожар был нешуточный. За сотни ярдов от огненного ада путь был заблокирован средствами пожаротушения и машинами многочисленных пожарных-добровольцев. Питер вылез из машины и прошел пешком туда, где путь преграждала веревка, натянутая поперек дороги, с тем чтобы не подпускать зевак слишком близко к ревущим останкам маленького домика.

Теперь единственная цель борьбы с пожаром состояла в том, чтобы не дать ему распространиться на соседние дома. Питер догадался, что это был маленький жилой квартал для преподавательского состава и других университетских работников. Чуть левее он увидел башню с часами, возвышавшуюся над университетской библиотекой.

Потом он увидел Грейс. Она стояла в нескольких ярдах, кутаясь в пальто, как будто замерзла, несмотря на жар от огня. С ней были два молодых человека, по виду — студенты, наспех натянувшие слаксы и свитера. Питер протиснулся к ним.

— Грейс, — сказал он.

— Привет, Питер. — Она не посмотрела на него. — Бутылка с какой-то зажигательной смесью, как они считают. У них не было никакого шанса что-то спасти.

— Будем надеяться, что его архивы хранились в его университетском кабинете, — сказал Питер.

— Они были здесь, — отозвалась Грейс глухим голосом.

— В несгораемом сейфе?

— Ничего такого и в помине не было, сэр, — сказал один из ребят, симпатичный паренек, с испугом в глазах за очками в роговой оправе. — Я Джим Бейли. Я работал вместе с мистером Биллоузом над его научной темой. Дом ломился от архивов — в книжных шкафах, коробках и стенных шкафах. Но не в сейфах. Я все время ему говорил… — Молодой голос осекся.

— Здесь мы уже ничем не сможем помочь, — сказала Грейс все тем же глухим голосом. — Джим, вы с Эдом поезжайте ко мне домой. Я думаю, мистер Стайлс хочет с вами поговорить. — Она отдала парню кольцо с ключом. — Пригоните мою машину. Я поеду с Питером.

Она по-прежнему не смотрела на Питера. Потом повернулась и пошла к «ягуару».

Второй парень, рыжеволосый и веснушчатый, протянул свою руку Питеру.

— Я Эдвард Крамер, сэр, — сказал он. — Там сгорело много ваших материалов.

— Моих материалов?

— Статей из «Ньюс вью». Мы хранили подшивку из них. Мистер Биллоуз называл вас «глас вопиющего в пустыне».

— Как много вам двоим известно насчет того, что он имел на АИА?

Парни переглянулись.

— Кое-что, — сказал Крамер. — Это было самым заковыристым делом из всех.

— Заковыристым?

— Не так-то просто было добыть реальные факты, — сказал Бейли.

— Давайте поедем с миссис Минафи и поговорим об этом, — предложил Питер.

Грейс уже сидела в «ягуаре», когда Питер присоединился к ней. Казалось, на какой-то момент ее жесткий самоконтроль ослаб. Она сидела, наклонив голову вперед, закрыв лицо руками.

— Это просто уму непостижимо, — всхлипнула она. — Два дня назад мы жили своей жизнью. Мы могли смеяться, любить и испытывать энтузиазм по поводу того, за что мы боремся, и сражаться за то, во что мы верили, и хорошо относиться к миру, несмотря на все его убожество. А теперь на нас как будто сбросили бомбу во время авиационного налета. Сэма больше нет, Чарли больше нет. И это безнаказанное уничтожение плодов многолетней работы Чарли. Я чувствую себя виноватой, да поможет мне Господь.

— Вы? Виноватой за что?

— Я поощряла Сэма на этот марш протеста в Уинфилд, и он мертв. Вчера я воодушевляла Чарли на то, чтобы поехать в Уинфилд, потому что хотела отомстить за Сэма и надеялась, что Чарли отыщет что-нибудь такое, что нанесет им урон. А сегодня вечером я сказала им, что вы едете, чтобы посмотреть на архивы Чарли.

— Кому вы это сказали? — резко спросил Питер. В ее словах он пока не видел никакого смысла.

— Неужели вы не понимаете, какими глупыми мы оба были, Питер? Я позвонила вам в ту гостиницу. Звонок прошел в ваш номер через коммутатор. Кто-то наверняка подслушивал, и они поняли, что им нужно добраться до архива Чарли прежде, чем мы это сделаем.

У Питера промелькнуло воспоминание о том ухмыляющемся портье из «Уинфилд-Армс». Возможно, Грейс права.