Крылья беркута - [56]
— Допускают.
— Ты знаешь что, Надя, пойди к нему и доложи. Обо мне. Все как есть и о том, что вернулся. Сам, мол, по себе вернулся, а не то что, и о моем тебе наказе, и... и... И знаешь, что я тебе скажу? Все благополучно обойдется — хозяйничай, командуй в доме. Словом, полные тебе права.
— Какие там еще права? Уж лучше пусть они при вас остаются. К Петру Алексеевичу я могу пойти и сказать о вас, но ни о чем просить не буду и не стану повторять ваших баек. Поверить в них может только тупица, а Кобзин... Тут уже приходили одни, за комиссаров себя выдавали.
— И что с ними?
— Другим закажут. Завтра судить их будут. Кажется, ревтройка. Петр Алексеевич человек справедливый, так что лучше говорите ему все, как есть, без выдумок.
— Эх, Надя, Надя... — горестно вздохнул Стрюков.
— Не вздыхайте и не прикидывайтесь обиженным сиротой. Никто не поверит.
— Да не кричи ты, ради бога, — остановил ее Стрюков.
— У меня нет никаких секретов. Что сказала, где угодно могу повторить.
— Все ж не думал я, что ты такая, — снова вздохнул Стрюков, чувствуя, как закипает в нем ненависть к Наде. Сердце стало биться редко, но так напряженно, что удары отдавались даже в пальцах ног, толчками, да такими сильными, что казалось, при каждом толчке его подбрасывает. «Может, плюнуть на все, выхватить револьвер, влепить пулю в ее ненавистную харю?» — эта мысль, как огневая вспышка, пронзила его, пронзила насквозь. Искушение было настолько сильным и властным, что рука судорожно метнулась к карману, но тут же повисла, как плеть. Да, конечно, одно небольшое движение и... Но тогда второй выстрел надо направлять в себя. Нет, Стрюкову рано умирать. Он еще поживет!
— Веди...
В прихожей, составив винтовки в угол, прямо на полу спали красногвардейцы. На столе стояли солдатские котелки и другой немудрящий скарб, на стуле у голландки были развешаны портянки. В стороне тихо беседовали Семен Маликов и Обручев.
— А, вернулся! — весело воскликнул Семен, увидев Стрюкова, и, прикинувшись, что обрадован неожиданной встречей, шагнул к нему.
— Вернулся, — нехотя ответил Стрюков, всем своим видом показывая, что разговаривать с Маликовым не собирается. Потрясенный тем, что увидел в своем доме, он не всматривался в лица и, уже проходя мимо Обручева, ненароком оглянулся. Встреча была так неожиданна, что Стрюкова даже качнуло... «Неужто?»
Обручев понял, что старик узнал его, и, пытаясь предупредить, сделал рукой чуть заметное предостерегающее движение.
Надя заметила этот жест, но не придала ему значения.
От Кобзина Надя вышла растроганная: в присутствии Стрюкова комиссар поблагодарил ее и, сказав, что завтра ей предстоит много работы, посоветовал идти к себе и как следует отдохнуть. Она немного постояла в гостиной и вдруг почувствовала, что смертельно хочет спать. Рухнуть бы прямо на пол. Наверное, слаще такого сна ничего и нет. Она побрела к себе.
— Надя! — негромко окликнули ее.
Она узнала голос студента и поспешно обернулась.
— Извините, что я в неурочное время осмелился... — смущенно заговорил он.
— Ничего, пожалуйста...
— Я хотел с вами посоветоваться... Последние дни так богаты событиями, встречами... Кажется, будто прошло невесть сколько времени. И я никак не могу собраться с мыслями... Дело в том, что я решил, вернее, почти решил, остаться здесь, в отряде товарища Кобзина. Ну вот и хотел посоветоваться.
Надя удивилась и чуть было не спросила, почему он просит совета у нее, а не у того же, скажем, Семена Маликова, но, сообразив, что такой вопрос не совсем тактичен, промолчала. А ей действительно было интересно, что же толкнуло его именно к ней. Словно разгадав ее мысли, Обручев сказал: — Не удивляйтесь, пожалуйста, что я обратился именно к вам, мне показалось, что вы... даже не знаю, как это объяснить, в общем мне кажется, что вы можете дать наиболее верный совет.
— Трудно давать советы другому, когда сама еще не совсем разобралась на новом месте, среди новых людей... Я, например, о себе думаю, что поступила правильно. Да и куда мне было идти? Не к белым же!
— Конечно, — согласился Обручев, — нам с вами там делать нечего, — решительно добавил он. — Я тоже останусь в отряде Кобзина.
Надя дружески протянула ему руку. Он охотно пожал ее.
— Значит, вместе?
— Вместе, — медленно отпуская ее руку, сказал Обручев и, не желая казаться излишне навязчивым, торопливо пожелал ей спокойной ночи.
Во время этого короткого разговора Надю что-то тревожило: ей казалось, что она должна была о чем-то спросить студента, но о чем? В памяти какой-то мучительный провал. А спросить надо!..
— Сергей!..
Он оглянулся, ожидая, что она скажет.
Какие несуразные мысли лезут в голову Нади!
— Вы звали?
— Так, ничего, — и вдруг вспомнила: — Вы знаете Стрюкова?
Если бы Надя стояла ближе, она бы заметила еле уловимую тень, скользнувшую по лицу студента, увидела бы, как тревожно метнулись его глаза, но она была в другом конце комнаты. К тому же стоял полумрак.
— Вы говорите о своем хозяине? Нет, я его не знаю.
— А мне показалось... — Надя нахмурилась. — В общем чепуха.
— Нет, вы скажите, — стал уговаривать ее Обручев. — Я просто заинтригован.
В сборник из серии «У пионерского костра» вошли стихи И. Фролова, рассказ В. Пистоленко и отрывки их повестей И. Ликстанова и И. Меттера.
Около тридцати лет назад в Оренбурге появилась театральная афиша. В ней впервые упоминалось имя драматурга Владимира Пистоленко. Шла его первая пьеса, написанная по мотивам народных сказок.С тех пор Владимир Пистоленко стал известен как драматург и прозаик. Многие его пьесы хорошо знакомы зрителям. Читатели знают его повести — «Товарищи», «У открытых дверей», «Памятное лето Сережки Зотова», роман «Крылья беркута».Пьесы В. Пистоленко тематически очень разнообразны. Он увлекает зрителя в мир сказок, знакомит с крестьянским вождем Емельяном Пугачевым и его соратниками, показывает жизнь молодых героев — первых комсомольцев, ведет в Москву, на Урал, на далекий Север…Однако главное внимание писателя отдано современности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть о том, как богомольцы завладели душой мальчика, потерявшего родителей, и как товарищи вели борьбу за его освобождение.
По-разному шла жизнь ребят из повести «Товарищи» до их прихода в ремесленное училище. Здесь, в училище, они впервые встретились, здесь началась их дружба.События происходят в годы Великой Отечественной войны на Южном Урале.У героев книги — Бориса Жутаева, Оли Писаренко, Сережи Рудакова, Васьки Мазая, Егора Бакланова — разные характеры, во многих случаях противоположное отношение к одним и тем же житейским вопросам. Это нередко вызывает между ними столкновения, серьезные конфликты, которые не скоро уйдут из памяти, а возможно, надолго оставят свои следы в жизни ребят.Герои повести находятся в том возрасте, когда они уже не дети, но ещё и не взрослые, когда появляются новые интересы, возникают новые отношения с окружающими, появляются ранее не изведанные чувства, по-взрослому осмысливаются поступки не только других, но и свои собственные и впервые возникает чувство большой гражданственности и ответственности за них перед обществом.Героическое время борьбы с фашизмом, труд на заводе, где ребята сами, наравне со взрослыми льют снаряды для фронта, воспитывают в подростках самостоятельность, стойкость и патриотизм.О дальнейшей судьбе героев этой повести автор рассказывает в книге «У открытых дверей».Для средней школы.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.