Крылатый лев - [25]

— Не тревожься. Приглядим. Да, Вишня?

Она задумчиво кивнула.

Глава 11

Мы проводили друзей до калитки. Учитель крепко пожал руку отцу и мне — впервые, как взрослому. Помолчали. Вишня, сумрачная, как дождливый вечер, подняла глаза и негромко пожелала удачи. Мне показалось, что она хотела сказать что-то еще, но передумала. Не оборачиваясь, она заспешила в сторону дома — темные косы с вишневыми прядками сердито прыгали по синему плащу.

Вернувшись домой, мы ни о чем не говорили — только убрали посуду и все-таки помыли пол, а потом собирали вещи и набивали плотные холстяные котомки, которые отец, чихая от пыли, добыл с чердака.

— Шерстяные носки, теплые штаны, шляпа, — бормотал отец, перебирая вещи. — Кинжал с резной ручкой, нож. Эх, жаль, нет огнестрела!.. Нитка, иголка. Мыло, полотенце. Кофе, спички. Наварить картошки, нажарить сухарей… Кусок буженины… Зацепи змею за хвост, пирогов напечь не успею! Кофе… Да, положил же!

Он подозрительно глянул на меня:

— А ты что берешь?

Бесцеремонно тряхнув мой мешок, он высыпал на стол три пухлые книги о драконах, мамину фотографию, аккуратно наклеенную на картон, перочинный нож, жестянку с леденцами, брелок в виде львенка, потрепанный блокнот с зарисовками и огрызок карандаша.

Набычившись, я уставился на отца: был уверен, что тот примется ворчать из-за моей непрактичности. Но тот, выразительно приподняв левую бровь, лишь развел руками.

— Ты уверен, что все это пригодится тебе в походе?

— Не уверен, — признался я. — Но…

— Ну ладно, тащить это добро тебе. Не забудь теплые вещи.

Я посмотрел на него с благодарностью.

— А Вишня-то какова! — вдруг расцвел в улыбке отец. — Пойду, говорит, с вами — и всё тут!

— Она смелая. Даже летала с Реусами на драконе в Синегорье. Ей нравится путешествовать.

— Не знаю уж, как путешествия, а ты ей точно нравишься, — лукаво заметил отец. — Хорошая девочка, только отчаянная слишком. Ей и на шакалов, и на болотищ наплевать. Лишь бы с тобою рядышком.

— Что ты! Нет, ты ошибаешься! — махнул я рукой, огорчившись, что отец всё не так понял. — Просто она приключения любит.

— Да уж сообразил я, кого она любит… Ладно, молчу. Только хорошо, что отец запретил ей в поход идти. Нам без нее сподручнее — все ж за себя легче отвечать, чем за чужого ребенка. Путь-то неблизкий. Можем и не дойти, — добавил он, понизив голос. — Я хочу, чтобы ты это знал и был осторожен. Очень. Осторожен.

— Почему же? — невпопад пробормотал я.

— А ты что, на экскурсию собрался? — удивленно поинтересовался отец. — Если б все так просто было, народ постоянно бы к Облачному пику бегал, чтобы пейзажами любоваться. Говорят, были смельчаки-путники, кто до Гномьей слободки доходил. Да вот не знаю того, кто назад вернулся… А повезет нам или нет, даже облакам неведомо.

Отец погладил по голове Серебристого мишку (тот подрос, потерся о его колено) и, дотянувшись до книжной полки, выудил свиток, заботливо перевязанный алой лентой. Смахнув со скатерти вещи, которые я еще не успел сложить в котомку (все, кроме маминого снимка, — его он осторожно отодвинул на край стола), отец аккуратно развернул бумагу, оказавшуюся довольно потрепанной картой.

— Вот смотри, — отец выудил из кармана остро отточенный синий карандаш. — Это, как ты понимаешь, наш Светлый город. А вот это, — он прочертил тоненькую линию. — Гномья слободка, где и стоит этот самый Облачный пик. Вроде, не так далеко, да?

— Да.

— А почему, зацепи змею за хвост, туда никто не ходит? Ведь через горы и скалы, которые окружают наш городок, можно перебраться? Хоть пешком, хоть на драконе… А?

— Потому что стражники не пускают, — пожал плечами я.

Все знают, что у подножия сизых гор, увенчанных густым лесом, точно встопорщенными кудрями, днем и ночью безмолвной цепью стоят молодые воины. Крепкие парни — мрачные, непреклонные, в одинаковых серых кольчугах — перекрывают все выходы к горной гряде: с севера, юга, востока и запада. Только торговцы на своих драконах летают иногда за товаром в Синегорье, Великаний хуторок и на Взморье, да и то с одной стороны — с западной. В городе каждого чешуйчатого летуна помнят в лицо, точнее — «в морду», и опасливо называют «зверьем». Так и говорят: «Зверье эм Реуса», «Зверье эм Тика», «Зверьё Бобрикуса». А больше ни у кого драконов и нет. Оно и понятно — владельцы покупали их в Синегорье за немыслимые деньги. Да и прокормить прожорливую зверюгу не каждому под силу.

— Насчет стражников — это понятно! — отмахнулся отец. — Я же сам распорядился выставить там постоянную охрану, чтобы ни одна змеюка не пробралась в город! В прежние годы, когда лесные подступы не были надежно защищены, ужас сколько нечисти сюда рвалось. Какие только монстры ни лезли.

— Так они же не только тварюг из леса не пускают! Они из города никому выйти не дают! — обиженно проговорил я, предусмотрительно умолчав о том, что мы с приятелями много раз пытались пробраться в горы, но воины в кольчугах всегда нас разворачивали.

— Это они вас, пацанов, прогоняют, потому что вам делать там нечего! — в сердцах сказал отец. — А взрослый человек может идти на все четыре стороны. Исполнится двадцать лет — и шагай! Но это надо совсем уж, зацепи змею за хвост, с головой не дружить, чтобы по доброй воле идти в леса и болота. Разве Учитель не рассказывает вам, кто там, особенно на южной стороне, водится?