Крылатый камень - [7]

Вот тут и появилось в душе главного геолога предчувствие какого-то несчастья. Он осторожно прошел на кухню. Нет, потолок пока не обвалился над ним, и стены еще держались крепко. Главный геолог приободрился. Но… тут же на плите сбежало молоко! А он так любил кипяченое молоко… Пришлось идти на работу, не позавтракав. Он опоздал на автобус. Правда, мог бы еще успеть, но не побежал к остановке, потому что решил: раз ему с утра не везет, все равно он автобус никак не догонит. Главный геолог даже остановился от огорчения. Автобус подождал, подождал, фыркнул дверцами и уехал. Из-за этого главный геолог опоздал на работу, и начальник шахты сразу вспомнил, что руду на нижнем горизонте до сих пор не могут найти… И сейчас главный геолог стоял в забое и грустно думал, что же еще с ним случится сегодня, потому что нехорошие предчувствия так и не оставляли его.

В забое что-то было не так. Что именно — главный геолог не мог понять, но чувствовал — не так. Вроде бы работа шла полным ходом, даже не шла, а бежала. Парни-проходчики из лучшей комсомольско-молодежной бригады вонзали в скалу полутораметровые стальные пики перфораторов, скала отплевывалась струями воды, которая по специальным шлангам подавалась прямо на штанги, чтобы охладить разгоряченную сталь. Дрожала скала от злости, но отступала.

Парням из комсомольско-молодежной бригады их работа нравилась. Еще бы! Страшная силища доверена твоим рукам. В сказках те, кто мог руками гору своротить, назывались богатырями. А проходчики сворачивают горы каждый день — такая у них работа. Хорошая работа. Богатырская.

Конечно, чтобы проходчиком стать, не обязательно вырастать до спецовки пятьдесят шестого размера. Правда, есть в бригаде свой богатырь — Антон Кузнецов. С ним в чехарду играть сможет, наверно, только чемпион мира по прыжкам в высоту. Ребята шутят: дай Антону буровую штангу без перфоратора — он ее в камень ладонью с одного удара вобьёт. Если штангу не сломает. Может, и вобьёт, Антон не пробовал — чего зря инструмент ломать. Но вот однажды заглох мотор у погрузочной машины, так Антон плечом поднажал — вытолкал машину из забоя. А она хотя и на колесах, но весит ни много ни мало — тринадцать тонн…

Между прочим, Антон не единственный среди проходчиков силач. И пока не первый. Есть на шахте секция тяжелой атлетики. Там не буровые штанги поднимают, а спортивные, с увесистыми «блинами». Как насыплют «блинов» до семи пудов — и соревнуются. На тех соревнованиях Антон в первую десятку попадает, но в победителях ему еще не удавалось бывать. «Спортивной злости не хватает», — огорченно поясняет сам Антон. Злости в нем вообще никакой нету. Он — добряк, всем помогает. За это и любят его на шахте.

В бригаде не все такие мощные, как Антон. Нынче в этом нет необходимости. Старики рассказывают, раньше, принимая парня в горняки, прежде всего проверяли, насколько он руками силен. Медицинскую комиссию и сегодня проходят перед тем, как пойти в шахту работать, но всё же в первую очередь нынче заглядывают в школьный аттестат: насколько крепок у тебя «главный мускул» — знания. Сегодня горняки так говорят: если приходится напрягаться до седьмого пота, значит, слаб ты еще головой, раз не можешь придумать для своих рук облегчение. Старую поговорку «Сила есть — ума не надо» ребята переиначили на новый лад: «Ум есть — будет и сила».

Самый умный в бригаде — Роман Горобец, бригадир. С украинского языка его фамилия переводится — Воробей. Он и в самом деле на воробья похож. Невысокий, коренастый, очень бойкий и очень горластый. Иной раз ухватится за погрузочную машину, которую оператор, замешкавшись, не подвинул вперед, тянет се и заливается во все горло: «Давай-давай-давай!!!» Глядишь, машина покатилась. И не понять в первый момент: то ли оператор успел мотор включить, то ли многотонная махина под напором Горобца не устояла.

Роман приехал на рудник «з Донбассу». Он опытный шахтер. (Вот в Донбассе на угольных шахтах — шахтеры. А на Северном Урале — горняки.) Звали его в Москву, в Метрострой. Он подумал, подумал и… поехал на Североуральский бокситовый рудник — Всесоюзную ударную комсомольскую стройку. Шахта, говорит, интересней, чем метро…

Вот с такими парнями и гонялся главный геолог за рудным пластом. Казалось, вот-вот вопьются штанги в красный бок, и загарпуненный «кит» из боксита послушно поплывет наверх, на-гора, как говорят шахтеры и горняки. Но кит ускользал, а гарпуны бессильно падали в воду… В воду?!

— Стой!! — закричал главный геолог что было сил. Но даже он не услышал собственный голос — такси грохот стоял в забое. Главный геолог подскочил к парням и крепко хлопнул бригадира по плечу. Роман оглянулся. Геолог скрестил руки перед лицом, как показывают на аэродроме летчикам: «Глуши мотор!». Бригадир кивнул и выключил перфоратор. Теперь надо было достучаться до Антона. До плеча его без табуретки не дотянешься, а откуда же в забое табуретка? Горобец поднял кусок доски от пешеходного настила и легонько огрел Кузнецова по спине. Тот недовольно повел плечами: мол, не мешай. Роман, рассердившись, замахнулся от души… но Антон повернулся и гаркнул, перекрывая треск перфоратора: «А?!!». Роман махнул доской: выключай! В тишине стало слышно, как по стене журчат поспешные ручейки.