Крылатый камень - [5]

Главный геолог сердито потряс головой. Ого-го, что за мысли его одолели! Этак можно додуматься до сумасшедших вещей. До шпионов-диверсантов, например. А то до подземных леших, домовых, или как их здесь называть — шахтовые, что ли? Тьфу, нечистая сила! Чтобы отвлечься от опасных дум, главный геолог решил сам спуститься в шахту.

Ах, если б на его месте оказался Шурка Черёмухин! Уж он-то бы не стал уныло разглядывать кафельные плитки на полу. Он-то смотрел бы вокруг во все глаза! Увидел бы длинные коридоры административно-бытового корпуса, где полы чуть припорошены красноватой пылью, осыпавшейся с рабочих спецовок. Внимательно рассмотрел бы таинственный зал с уходящими в полусумрак рядами стеллажей, заставленных плоскими черными коробками аккумуляторов и красными котелками горноспасательных аппаратов. Это табельная — святая святых, ее нельзя миновать ни одному из тех, кто спускается в шахту. Только здесь горняк (заметим сразу: на горном руднике говорят «горняк», а не «шахтёр»), только здесь получает самую необходимую под землей вещь — аккумуляторный фонарь. Здесь каждого отмечает табельщица, повесив на специальный гвоздик жестяной жетон — табельный номер. А когда ты поднимешься на поверхность, твой жетон табельщица снимет с гвоздя. Таким образом, на табельной доске сразу видно, сколько человек осталось под землей. И по номеру на жетоне можно определить, кто именно сейчас работает в забое.

Но Шурка не стал бы подсчитывать табельные номера. Он, уже одетый во все до последней нитки подземное, привычно глянул бы — на месте ли жетон отца, озорно улыбнулся бы табельщице, ловко подхватил коробки аккумулятора и спасателя и затопал бы литыми резиновыми сапогами по бетонному полу подземного перехода к стволу. И световой зайчик от его лампочки сначала выглядел бы бледным в ярко освещенном коридоре (а выключать горняцкий огонек нельзя, его зажигает табельщица, чтобы убедиться, что все в порядке, и она же гасит возвращенный ей фонарь), зато на глубине зайчик повеселеет, наберет силу.

А подойдя к стволу, из которого тянет заметно ледяным ветерком, хотя на горизонтах теплее, чем наверху, и ожидая своей очереди, чтобы забраться в двухэтажную клеть — шахтный лифт, Шурка непременно перекинулся бы парой шуток с друзьями и досыта похохотал бы над веселыми историями, на которые горазды горняки.

Потом бы он стоял, тесно прижавшись своими плечами к товарищеским плечам, и слушал бы хлесткие щелчки автоматических реле на проплывающих мимо горизонтах, звонкую капель подземных водопадиков, и смотрел бы, как радостно прыгает зайчик его фонаря на побеленных, летящих вверх стенах ствола…

Но — увы! — ничего этого Шурка ни видеть, ни слышать не мог, потому что, во-первых, спуск в шахту ему был пока запрещен, а во-вторых, в это самое время еще сидел он на лысой макушке соседней с шахтой горы и даже не подозревал, что с ним произойдет в ближайшие минуты.

А тот, кто мог все это и слышать, и видеть — главный геолог, — брел сейчас по переходу, не топая бодро резиновыми каблуками, а шаркая подошвами по плиткам и уныло разглядывая черные носы сапог. И не достигали его слуха веселые шутки и звонкая капель, потому что, заглушая всё, грохотали в его ушах грозные слова: «Где руда? Где руда? Где руда на нижнем горизонте?!»

А в это время…

>ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Сквозь каменный пар

…Шурка и дядя Денежкин падали. Еще миг и…

— Оборонись! — крикнул старый богатырь и забрал Шуркино лицо в широкую ладонь. Они грянули в землю, и земля всплеснулась над ними.

Испугаться Шурка не успел. Он только очень удивился тому, что полет продолжается. Шурка высвободился из богатыревой ладони, но ничего не увидел. Тьма кромешная окутывала их, они летели в этой темноте сквозь что-то вязкое, словно кисель, и падали все медленнее, медленнее… и остановились.

— Где мы? — прошептал Шурка, осторожно пробуя вздохнуть. Дышалось как обычно, только появился на языке сладковатый железистый привкус.

— В земле мы, внучок, — просто ответил старик. — Мы, каменны богатыри, можем сквозь гору проходить, — объяснил он. — И камень перед нами расступается, ровно вода.

— А как же мы дышим внутри камня? — тихо спросил Шурка.

— Да мы, внучок, и не в камне стоим. Камень вокруг нас рассыпался, в пар превратился. Воздуху в нем много, можно дышать. Но не полезный он, пар этот каменный. Помене, правда, от него вреда, чем от дыму табашного, но всё ж таки… Давай-ка двинемся, пойдем подземну залу искать.

— Шахтный двор? — уточнил Шурка.

— Может, и в шахту выйдем, если повезет. Но ране, думаю, наткнемся на пещеру, много их под нашими горами…

— Что-то я здесь ни одной пещеры не встречал! — посомневался Шурка.

— Они, вишь ты, глубоко в земле спрятались, — объяснил богатырь. — За долгие века их водой промыло, а потом вода ниже ушла, пустые залы оставила… Ну, пойдем.

— Темно! — пожаловался Шурка.

— Ничего, сейчас обвыкнешь, развиднеется.

И точно: подождал Шурка чуток — засквозило в черноте малиновое пламешко, будто уголья кто раздувал под пеплом. Наливался огонь силой, стал красным, потом оранжевым.

— Вижу, вижу, — обрадовался Шурка. — Можно идти!